"Алла Конова. Голос вечности." - читать интересную книгу автора

Я окончила институт и начала работать врачом на ди-
зель-электроходе, где он был помощником капитана.
Помню, у бортов пенилась светло-зеленая волна, отталкивая
редкие льды. Сплошной ветер дул с близкой Антарктики. На ль-
динах пятнами темнели морские звери. В сером ненастном небе
с криком носились стаи птиц. Ненастье! Ненастье в природе!
Иногда несколько движений, случайное слово - и человек
кажется другим.
Меня поразил брезгливо-безразличный голос мужа, когда он
разговаривал с подчиненными.
А потом случилось несчастье...
В ураган, во время аварийной работы, которой непосредс-
твенно руководил муж, матросу придавило ногу. Паренек в пла-
ванье впервые, во всем виновата его нерасторопность.
Когда я прибежала к месту происшествия, муж стоял в сто-
роне. Ледяным тоном спросил:
- Перелом?
- Да, - ответила я.
Перелом был открытый, и не один. Нога изуродована, навер-
но, навсегда.
- Черт знает что!
Восклицание обожгло меня, я подняла голову от раны. На
губах мужа обычное пренебрежение, ни тени сострадания к чу-
жой боли. Только блестит его бледное выбритое лицо в сгус-
тившейся серой мгле.
Начинался хлесткий дождь.
Муж с досадой отвернулся и пошел вдоль борта, затянутый в
плащ-дождевик, скользкий от воды.
Вечером случайно услышала разговор...
- Мне некогда, - сказал муж.
- Он понимает, что сам виноват, - уговаривал наш комсорг.
- Он и так наказан. Если бы вы навестили...
- Некогда, - все так же бесстрастно прозвучал ответ...
Очень тяжело было возвращаться в свою каюту.
Муж полулежал в мягком кресле спиной ко мне. Над зеленым
плюшем были видны крутые плечи. Настольная лампа стояла пе-
ред ним, и тень покрыла его синевато-бледное лицо, когда он
повернулся.
Тогда я ничего не сказала. Я только с ужасом вслушивалась
в его слова:
- Неприятностей не оберешься. Лезут черт знает куда! Объ-
ясняй теперь!
И ни разу не спросил меня, как себя чувствует больной,
как его нога...
Это страшно - вдруг, сразу и неотвратимо обнаружить, что
человек, который был для тебя самым главным в жизни, - нич-
то, пустота.
Время шло. Он, как и раньше, снисходительно и ласково
улыбался, абсолютно уверенней в моей привязанности и своей
неотразимости. Теперь его мелочный эгоизм, жалкая боязнь за