"Григорий Иванович Коновалов. Как женились Чекмаревы (Повесть) " - читать интересную книгу автора

варвары-реакционеры втаптывают культурные народы, попридерживают этак лет
на сотню развитие? - спросил Гоникин.
- О Риме и германцах? А что? Бывает. Сам ты изучал историю. Вместе
когда-то учились.
Гоникин посмотрел на Рябинина непризнающими холодными глазами
обманувшегося: да, был человек и пе стало человека. Пока в лице Гоникппа
не окончательно затвердела беспощадность под улыбкой притворного
сочувствия, Игнат спросил Рябинина:
- Значит, ты все еще не на заводе? - Глаза старика налились пятарно. -
Не пускает Гоникин?
- Да почему ему на завод? - Гоникин пожал плечами.
- Хочется мужику погреться у печки, - сказал Игнат.
- У кочегарки-то разво холодно? - Гоиикип засмеялся.
- Иди ты, знаешь куда?.. - Игнат начинал рычать. - Ты, Павел, если сам
не разбираешься в технике, то расспросил бы мастеров. Они скажут тебе:
качественный техник Рябинин, - закончил Игнат.
Рябинин легко встал, выпрямился.
- Разрешите мне пойти на работу? - обратился он к Афанасию.
- Идите. Сегодня я буду у вас на электростанции. - Афанасий
прислушивался к удаляющимся солдатским шагам Рябинина.
- Варвара, неси свою безградусную вишневку, - скомандовал Игнат. - Пигь
не будешь, Варя? Она у меня святая: не пьет, пе курит! - Игнат похлопал
жепу по плочу.
Афанасий улыбался, радуясь концу отцовской смурости: зацепился за жизнь.
- Судьба Николая - горький упрек нам с вами, отчасти конечно, - говорил
Игнат. - Как ветошку мазутную протащил по своей биографии. Ну да, честный!
Всех нас проверит война, помяните мои слова, ребята... Ты, Павел, не
гневайся на меня.
"А батя - характер! Насгыра, властный. Ить, под бокс постригся,
щеголяет борцовским затылком, внушительными выпуклостями за ушами. А вид -
всех давишь.
Безустальный. Отстоял на заводе вахту, потом соснет малость, в дружину
пойдет", - думал Афанасий, как бы сторонними глазами глядя на отца.
Из-за молодых прозрачно-зеленых листьев винограда выглянула Катя
Михеева. Остановилась у порога, поправляя платье на высокой груди,
по-детски моргая карими глазами, сиявшими жарко и весело.
Игнат вскочил, шире распахнул дверь.
- Милости просим чайком побаловаться, - с воскресшей прытью он усадил
Катю за стол, веселея по-утреннему, и с сыном и Гоникипым заговорил
раскованно, как молодой парень со своей ровней, очутившийся на девишнике.
- Я люблю Катюшку, и все должны любить ее.
Со смышленостью прозорливицы Варя соединила взглядом чекмареаских
мужиков и Гоиикииа с этой налитой здоровым румянцем девкой.
"Чему же я дивлюсь на молодых... тут старика-то впору на цепь сажать...
Ох, этот Игнат Чекмарь, все отдаст за бабью красу. И меня он, сатана
огромадный, сманил за два вечера", - думала Варя, и запоздалая
оторопелость нашла на нее.
Афанасий, застегнув ворот гимнастерки, кажется, одним ухом слушал
доклад Михеевой о дежурстве в райкоме, глядя на шевелившиеся листья
винограда, обвившего террасу. Лицо его было задумчиво-отрешенным.