"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

Обладатель густой черной бороды, лысины и пальто, Анатолий, с напрочь
безумными глазами, сидел на месте пассажира рядом с водителем и добивал в
сердце большим охотничьим ножом скинутых назад молодых лейтенантов в
штатском. Пистолет с глушителем завалился под сиденье. Водитель Стас, худой
москвич в очках, обтянутый черной байкерской косынкой, резко рванул еще раз
влево, через три квартала тело перебросили в красные Жигули и скрылись в
сизом выхлопном дыму. Бросили машину на платной стоянке, в спальном районе.
Анатолий вспомнил завещание, согласно которому труп следовало пустить на
горящем плоту под зажженные факелы, и при этом употреблять спирт.
Три дня за городом собирали плот. Скручивали бревна намертво. Вторая
Фрунзенская как раз выходит на набережную Москва-реки. Плот спустили на
воду. Разложили погребальный костер. Тело обернули в знамя. Голову
прикрутили скотчем. Анатолий еще утром вырезал для потомков мозг, сердце и
отпилил руки. Руки уложили в стеклянный саркофаг, мозг и сердце - в две
трехлитровые банки. Временно.
Плот облили спиртом. Зажгли факелы. Люди в черном развязали последний
канат, и плот начал медленно удаляться. Анатолий натянул тетиву и выстрелил.
Огненная стрела упала точно в цель. Заполыхало. Все налили спирт. Пили и
смотрели на зарево. Не опуская факелы, медленно двинулись обратно. Никто не
проронил ни слова. В Бункере зазвонил телефон. Никто не хотел подходить.
Взял Анатолий. Голос человека очень походил на тот самый, голос Патрушева.
Кшатрий говорил отрывисто, не грубо, словно констатируя факт, подводя итог:
- Будем считать, что жертвы поровну, Анатолий. Не надо больше крови.
Наших двоих - на одного вашего, и хватит. У меня и так полно неприятностей в
связи с пропажей тела. Ну что, мир?
- Ладно, мы подумаем, - Анатолий повесил трубку.
Холодная война вскоре продолжилась. Никто и не думал ее прекращать.
Время разделилось надвое. "До" и "после". Начались театральные игры. Якобы
они показали интервью с Лимоновым в тюрьме. Лживые уродцы. Кого они там
загриммировали? Что это за неряшливый тип в рваном трико с пузырями на
коленках? Актеришка какого театра с блуждающим взглядом и робкой,
сбивающейся речью, до безобразия похожий на Троцкого? Это был не наш вождь.
Не фюрер. Не Председатель Национал-большевистской партии. Не стал бы он
перед всей страной в прайм-тайм, когда родные и близкие наших партийцев
переживают у телеэкранов, вот в таком смешном одеянии, оправдываться как
пойманный родителями, непристойно мастурбирующий подросток. Как когда-то
Баркашов, "прошу прощения перед неграми", на коленках под дулами автоматов.
Нет ни одного доказательства, что на экране был именно Лимонов.
А потом - все остальное - это уже был тем более не он. Неужели из
национал-большевика, лидера самой ультрарадикальной партии в России, так
легко превратиться в Новодворскую номер два? Вряд ли подлинный Лимонов стал
бы в один ряд с Боннэр и Буковским, с теми, кто на своих диссидентских
кухоньках с беломорчиком десятилетиями проклинал "тюрьму народов". Это не
его рука начала строчить из тюрьмы письма к партии, на волю, с требованием
убрать все радикальные античеченские и антилиберальные лозунги. Обращения к
французской интеллигенции и их президенту Шираку о новой сталинизации
России. Настоящий-то Лимонов как раз к сталинизации целых восемь лет всех
призывал и агитировал, склонял несколько поколений партийцев на всех
митингах и демонстрациях прославлять Сталина, Берию и Муссолини. Он бы после
этого еще и в США письмо отправил, о свертывании в России демократии, там