"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

сейчас все об этом пишут. Востребованный товар.
Понесло. "Свободу чеченскому народу". "Права человека". "Нельзя
прославлять ГУЛАГ, пока я сам политзаключенный". Умора. Представляю себе
Гитлера, в застенках вместо "Майн Кампф" сочиняющего обращение к еврейской
интеллигенции о нарушении прав человека в Германии. Хотя в политике и не
такое бывает. Чего еще ждать? Политика - очень древняя профессия.
Возможно, гэбэшный клон Вождя потребует от партии канонизировать
убиенную в войне с проклятым режимом чеченскую патриотку Эльзу Кунгаеву,
задушенную русским полковником Будановым не иначе как по приказу Ужасного
Пу? Или объявит о начале расследования не совсем понятной смерти в тюряге
друга детей и защитника бедных ичкерийцев Салмана Радуева, коллегу по
Лефортовской отсидке? Или "лучший друг чечен" организует паломничество
партийцев в ичкерийские леса, к месту казни сверхчеловека с высоким боевым
инстинктом, эмира Хаттаба? Чем еще удивит этот заменитель Лимонова? Наш
Вождь был правее всех правых и левее всех левых. Нашего убили. А
выпустили...
А хрен теперь знает, кого они там так наскоро выпустили. Может у того,
кого выпустили, во сне борода отклеивается или парик. И стал он диссидентом,
чтоб все мы остальные в правоте дела нашего разуверились. Туфта это все
гэбэшная. Нельзя в такое верить.
Истинный Лимонов был всем им смертельно опасен. Наш настоящий фюрер
исполнил до конца путь Героя, путь Воина. Он, как Мессия, молча, без криков
и стонов, с высоко вздернутым подбородком, взошел на свою Голгофу. "Да,
Смерть!", прошептал наш Великий Учитель! И нет его тела с нами боле, ибо
воскрес он на третий день по писанию. И взошел на небо, чтоб вернуться к нам
в день страшного суда. Он обязательно вернется, наш Эдуард Лимонов. Судить
живых и мертвых. Наверняка были и свидетели. Возможно, их уже убили как
первых уверовавших. И те, кто видел его в новом облике, апостолы, смерть
примут жуткую во имя его нетленное. И во спасение Абсолютной Родины и рода
человеческого. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

ЧАСТЬ 1. ВРЕМЯ ПЕРЕХОДА

1. Легко

Грязный, заброшенный микрорайон с солнечным названием ДРУЖБА. Еловые
веточки на снегу, сопровождаемые злым бормотанием "бля, опять кто-то
сдох..." пинаемые ногами по дороге к хрущевке-пятиэтажке, за которой лес и
снег. Снег - пожалуй, лучшее из всего. На снегу чисто, радостно и хочется
жить. Ю возвращается домой из заснеженного рождественского города. Это
временный дом, но другого пока нету. Чужой, но и на том спасибо. Входит на
кухню, из холодильника достает обычную, с синими полосками, банку сгущенки,
и, пока никто не видит, намазав ее на половинки зефира, медленно опускает
лакомство в рот. Зефир со сгущенкой. Ну очень сладкая диета. Мы ее
застебали, поэтому Ю с некоторых пор предпочитает есть эту сладкую гадость в
полном одиночестве, сразу после учебы. Затем включает колонку, и в ржавую
черно-желтую ванную долго струится вода. Не менее черно-желтая. Ю оголяет
свое юное белоснежное тело, похожее на большую бело-розовую булку, и
медленно погружается в почти кипяток... В квартире через стену живет
сумасшедший дед без одной ноги. У него есть пенсия и такая же как и он сам,