"Роберт Конквест. Большой террор. Книга 1" - читать интересную книгу автора

близка к действительности оценка в 5-6 миллионов смертей от голода и
вызванных им болезней,[73] из которых более 3 миллионов приходилось на
Украину; тяжело пострадали также Казахстан, Северный Кавказ и Средняя
Волга.[74] Даже по официальным цифрам украинское население уменьшилось с 31
миллиона до 28 миллионов человек между 1926 и 1939 годами. По данным,
которые ОГПУ посылало Сталину, только от голода умерло 3,3-3,5 миллионов
человек.[75] Еще более высокие цифры были даны одному американскому
коммунисту Скрыпником и Балицким.[76] Британская энциклопедия описывает
только один случай голода (в Китае в 1877-78 годах), унесший еще больше
жертв.
Некоторое представление о смертности новорожденных можно себе составить
из того, что в 1941 году семилетних детей в советских школах было на один
миллион меньше, чем одиннадцатилетних. Вывод о повышенной смертности
новорожденных подтверждается сравнением цифровых данных о народонаселении
1941 года с одной стороны в Казахстане, сильно пострадавшем от голода 1931
года, и с другой стороны в Молдавии, не входившей в 1931 году в состав СССР.
В Казахстане семилетняя возрастная группа не достигает количественно и 40
процентов одиннадцатилетней, в то время как в Молдавии она превышает
одиннадцатилетнюю группу приблизительно на 70 процентов.[77]
Голод сочетался с террором. Повсюду процветал партийный произвол. Но
даже и нормально, по законам, меры наказания были драконовскими: например,
закон от 7 августа 1932 года об охране социалистической собственности
предусматривал десятилетнее заключение за любую кражу зерна, даже
незначительную. По районам и областям были разосланы нормы высылки
людей.[78] Играли роль и массовые расстрелы. Позже Сталин скажет Черчиллю,
что пришлось расправиться с десятью миллионами "кулаков", из коих "громадное
большинство" было "уничтожено", а остальные высланы в Сибирь.[79] Вероятно,
около 3 миллионов из них окончили свой путь в быстро расширявшейся системе
исправительно-трудовых лагерей.
Коллективизация разрушила около 25 % всех производственных мощностей
советского сельского хозяйства.[80] По пятилетнему плану производство зерна
в последний год пятилетки должно было превысить 100 миллионов тонн. Оно не
достигло и 70 миллионов, а начальная цифра 100 миллионов тонн не была
достигнута до самого начала войны. Начиная с 1933 года, советская статистика
по производству зерна фальсифицировалась приблизительно на 30 %. В 1953 году
выяснилось, что для этого использовался метод подсчета зерна на корню, а не
количество фактически убранного зерна. Сельскохозяйственные мощности в 1938
году были все еще ниже, чем в 1929. Несмотря на то, что появилось много
тракторов, их было отнюдь не достаточно для восполнения потерь в лошадях,
половина всего поголовья которых в России была уничтожена в годы первого
пятилетнего плана.[81]
Вряд ли можно сомневаться, что главной целью было просто полное
подавление крестьянства любой ценой. По свидетельству Виктора Кравченко,
секретарь днепропетровского обкома Хатаевич в 1933 году сказал ему: "Жатва
1933 года была испытанием нашей силы и их терпения. Понадобился голод, чтобы
показать им, кто здесь хозяин. Это стоило миллионов жизней, но колхозная
система теперь останется. Мы выиграли войну".[82] Итак, массовый террор уже
действовал в деревне в то время, и тысячи полицейских и партийных
начальников получали беспощадную оперативную тренировку.
На другом фронте - на фронте ускоренной индустриализации -