"Роберт Конквест. Большой террор. Книга 2" - читать интересную книгу автора

"Доктор Живаго":
"Не только перед лицом твоей каторжной доли, но по отношению ко всей
предшествующей жизни тридцатых годов, даже на воле, даже в благополучии
университетской деятельности, книг, денег, удобств, война явилась
очистительной бурею, струей свежего воздуха, веянием избавления... И когда
возгорелась война, ее реальные ужасы, реальная опасность и угроза реальной
смерти были благом по сравнению с бесчеловечным владычеством выдумки и несли
облегчение, потому что ограничивали колдовскую силу мертвой буквы".[3]
Нам, выросшим в условиях устойчивого общества, не хватает воображения,
чтобы понять, что во главе великого государства могут стоять люди, которых в
нормальных условиях сочли бы преступниками. Также трудно проникнуться
чувствами советского гражданина, которому пришлось жить при Большом терроре.
Легко говорить о постоянном страхе и ожидании стука в дверь, который обычно
раздавался на рассвете; о голоде, изможденности и беспросветной судьбе
узников трудовых лагерей. Но представить себе, что это хуже, чем ужасы
войны, все же кажется трудно.
Россия переживала террор и раньше. Ленин заявлял об этом открыто,
считая террор орудием политики. Во время гражданской войны в массовом
порядке проводились казни "классовых врагов". Но тогда обстоятельства были
другими. В те дни многое делалось сгоряча, несправедливости и жестокости
чинились по всей стране. Но они были редко частью большой, спланированной, и
"спущенной сверху" операции. Это были скорее яростные и стихийные удары по
врагу, который готов был ответить тем же и был для этого достаточно силен.
Вещи назывались своими именами. Это были поистине ужасные дни: отряды ЧК
расстреливали так называемых классовых врагов сотнями и тысячами. Люди,
прошедшие через это, очевидно, думали, что худшего быть не может.
Террор Ленина был продуктом войны и насилия, распада общества и
администрации. Руководство, вынесенное на гребне волны, отчаянно боролось за
то, чтобы выжить, за сохранение своей власти.
Сталин, с другой стороны, полностью подчинил себе страну в период
относительного спокойствия. К концу 20-х годов население примирилось, хотя и
неохотно, с существованием и стабильностью советского правительства.
Правительство, в свою очередь, пошло на некоторые экономические и другие
уступки, что привело к развитию хозяйства и повышению жизненного уровня.
Новый цикл террора был начат Сталиным намеренно и хладнокровно. Сначала
партия пошла войной на крестьянство. После выполнения этой сталинской
операции положение начало снова стабилизироваться, и тогда, в середине 30-х
годов, на беззащитное население, с тем же хладнокровием, были обрушены новые
страдания. Хладнокровие сопровождалось другой, специфически сталинской
чертой террора: абсолютной лживостью выдвинутых причин и обвинений.
Есть еще один фактор, который необходимо учесть. Во время первой
мировой войны, как пишет Роберт Грейвз в книге "Прощай, все", солдат мог
выдержать лишения и опасности окопной жизни только некоторое время. Затем,
после первого же месяца, силы начинали сдавать. "Через шесть месяцев офицер
был еще на что-то годен, но через девять-десять - становился обузой для
других офицеров. Через двенадцать-пятнадцать месяцев он был более чем
бесполезен". Грейвз отмечает, что люди в возрасте более 33 лет, а особенно
после 40, обладали меньшей выносливостью. Офицеры, прослужившие свыше двух
лет, становились алкоголиками. Солдаты были "совершенно апатичны и
бесчувственны, и в этом состоянии шли на выполнение задания". "Самому мне, -