"Владимир Константинов. Страх " - читать интересную книгу автора

- А-а, ну-ну... Тогда того. Ищи тогда. Ты вот что, дружочек... Ты
ступай давай. Я тут подышу. Воздухом, ага.
Телохранитель ушел. Виктор Ильич сел в кресло качалку. С веранды
открывался прекрасный вид на море. Сегодня на море был полнейший штиль.
Ровная поверхность искрилась в лучах заходящего солнца.
Красиво, ага. Природа. Но от моря веяло этой... Враждебностью. Веяло
враждебностью, ага. Чужое. Все чужое. И море чужое и все такое. Зачем? Ведь
и в Сочи ни сколько ни того. Такие места есть, что... Или в Крыму. Там за
бесценок можно. Зачем такие деньги. Непонятно, ага. Эту дачу в Италии
посоветовал ему купить Лебедев. Престижно. У него, Сосновского, этого...
Престижа этого. Хоть отбавляй, ага. А тут зачем? Деньги такие зачем? Этому
дураку не жалко... Не свои, не жалко. Вот купил. Два года как того. А много
он здесь? Первый раз всего. А охране плати, прислуге плати. Деньги, они тоже
счет... А как же? А то никаких ни того. Зря купил и вообще. Приехал,
думал... Отдохнуть думал. Кого там. И здесь никого, ничего. Этот стал каждую
ночь, ага. Дьявол или как там его. Сядет, уставится этими... Как их?
Красными... Зрачками, вот. Уставится красными зрачками и ещё издевается.
Нахал! Им там чего... У них время не меряно. А тут... Тут каждая минута на
вес этого... Как его? Золота, вот. На вес золота. А попробуй не поспи? Это
одну... А если каждую? Тут не то, чтобы... И бросить нельзя. Не на кого
это... Не на кого положиться. Все сам. Вот выкроил... Недельку выкроил. Но и
здесь тоже самое. В первую же ночь этот, ага.
Виктор Ильич поймал себя на мысли, что думает о ночном госте не как о
плоде своего больного воображения, а как о реальном персонаже в его жизни.
Черт знает что! Так и с ума можно, ага. А что если правда?! Что если он
правда он? На самом деле?! Что тогда? Тогда отвечать и все такое?
И Сосновскому стало совсем нехорошо. Так нехорошо, что хоть ложись и
помирай. Вспомнились годы, когда он ещё был мэнээсом.
Вот было время. Денег от получки до получки. Да разве в них того?...
Зато на этой... Зато на душе было... И думалось. Легко думалось. И по ночам.
Не то что. А сейчас вокруг телохранители, своя эта... Своя система
безопасности, ага. А страшно. Как ночь, ага, так страшно. Измучился. Может,
к врачам? Нет. Просочиться, засмеют. Скажут - олигарх того этого. Нет, к
врачам не того. Что же, ага? Делать чего? О-хо-хо! Здесь запсихуешь. А тут
ещё с кассетой этой? Может быть провокация? Кто его, ага... Кто знает.
Кто-то продать подороже? Все на всем, ага. Дармоеды! Работать не того, а
деньги дай. Любым способом. А все равно нехорошо, тревожно и все такое.
Неужто завелся кто? Ведь на тысячу раз, пока в команду, ага. Неужели
просмотрели? Варданян говорит, что эта... Как ее?... Информация, вот.
Говорит, что информация точная. Попадет к тому же Потаеву, ага. Так
распишут - себя не узнаешь. И Лебедев встревожен. Если чего, то он тогда.
Все раскроется. А так красиво было, задумано было. С оппозицией этой.
Красиво! Как бы там чего, а у них все равно все... Под контролем все равно.
А эти дураки поверили. Но если кассета - правда, то все может того... Наружу
может. Этого допустить не того... Никак нельзя.
Сосновскому очень захотелось закурить. Вообще-то он был некурящим. Но в
такие вот минуты позволял себе выкурить сигарету.
- Дружочек, - позвал он.
Через мгновение рядом появился телохранитель.
Будто из-под земли того... Вырос, ага. Виктор Ильич всегда поражался их