"Владимир Константинов. Жестокие игры 2 (роман)" - читать интересную книгу автора

ошибается только один раз. Моя ошибка состояла в том, что я вмешался в
схватку титанов, слишком переоценил свои возможности. Конечно, эррарэ
хуманум эст (человеку свойственно ошибаться). Конечно. Но, как говорил ещё
Гораций - "эст модус ин рэбус, сунт церти дэниквэ финэс (есть мера вещей и
существуют известные границы). Но я напрочь забыл эти простые истины.
Мудрецы мне были не указ. Кого там! Я сам с усам! Был наивен и беспечен,
как самовлюбленный Нарцис. Вместо того, чтобы подвергнуть свое
безответственное поведение серьезному самоанализу, буквально захлебнулся от
эйфории: "Ах, какой я крутой парнишка! Как мне замечательно удается всех
дурачить!" В итоге, дураком оказался сам. Придут большие дяди и надерут мне
попу, как отпетому оболтусу и заядлому второгоднику. И поделом. Не думай,
что ты всех умней. Не пренебрегай опытом прошлого. Известный иранский
историк Казвини говорил: "Счастлив тот, кто берет пример с других, а не
тот, кого ставят в пример". Очень верно сказано.
Да, но куда же меня везут? Раньше я видел в окно многоэтажные коробки
новых новостроек. Сейчас же ничего не было видно. И воздух стал заметно
чище. Похоже, что мы уже за городом.
"Там они меня и кончат", - равнодушно подумал. Ни трепета, ни страха я
не испытывал. Нет. Почему? Возможно потому, что уже однажды пережил
собственную "смерть", и теперь к этому действу относился весьма и весьма
философски. К тому же, я был страшно обижен на себя, считал, что большего я
и не заслуживаю. Более того, я очень сомневался, что люди смогут отнять у
меня то, что даровано мне Небесами. Факт. Однажды в лагере, мучась
вынужденным бездельем, я подверг ревизии один из основополагающих тезисов
марксизма, что "жизнь - есть способ существования материи". После
длительных и весьма трудных умственных пассов, я пришел к потрясающим
выводам, что классики марксизма глубоко заблуждались. Жизнь - есть не
способ существования материи, а способ существования мыслящей энергии. А
дать её, как и отнять, может только Создатель. Не знаю, додумался ли кто
ещё до такого, но тогда я был положительно горд за себя. Вот почему, мысль
о близкой кончине, я воспринял довольно хладнокровно. Не скрою, мне было
несколько жаль преждевременно покидать этот мир. Во-первых, я не знал, что
меня ждет впереди. Во-вторых, как кому, а мне, лично, этот мир нравился. В
третьих, я был глубоко убежден, что человек должен оставить на Земле
продолжение своего Я, в виде сопливого киндера (а лучше - двух) - ибо это и
есть его главное предназначение. Все остальное - словесная мишура и наивные
заблуждения. Факт.
Мои размышления на заданную обстоятельствами тему прервал скрип
тормозов. Это называется - приехали. "До смерти четыре шага". Точно.
Конвоиры, чьи голоса я уже слышал, но не имел чести лицезреть их лично,
были типичными бой-скаутами - крепкие, бравые, с симпатичными, но не
обремененными интеллектом, лицами. Они выволокли меня из машины и понесли в
красивый двухэтажный особняк, окруженный со всех сторон елями и березами.
Щедро обвязанный прочной веревкой, я внешне напоминал такую штуковину (не
помню, как она называется), которою подкладывают под борт корабля при
швартовке, чтобы не повредить его о причальную стенку.
Мы миновали холл и оказались в большом зале. Здесь пахло кожей,
коньяком, дорогим лосьоном и сигарами. К дальнем углу мерно урчал телевизор
"Сони", а напротив его стояло кожаное крутящееся кресло с высокой спинкой.
Над ней вился дымок. А это могло означать лишь одно - в кресле кто-то