"Владимир Константинов. Жестокие игры 2 (роман)" - читать интересную книгу автора

когда я решил служить сразу двум "господам".
Вениамин Маратович Архангельский был пай-мальчиком. Во-первых, - очень
воспитанным и вежливым. Самым распростарненным в его богатом лексиконе было
слово "извините". Было заметно, что извиняться доставляет ему большое
удовольствие. Во-вторых, - очень образованным и начитанным. Он не только
знал назубок таблицу Менделеева или теорию относительности Энштейна, но и
мог полчаса кряду читать стихи Робиндраната Тагора или дядюшки Гомера.
В-третьих, - был очень исполнительным и обязательным. Эти качества особенно
нравились его тестю. И, наконец, в-четвертых, - был настолько серьезен, что
начинал улыбаться моим плоским шуткам тогда, когда другие переставали
смеяться. Словом, он обещал быть классным агентом. Как человек
слабохарактерный, он быстро поддался моему обоянию и теперь смотрел на
меня, как невинная девушка на отставного гусара - робко, боязливо и
восторженно.
Мое предложение встретиться, сделанное в обстановке строжайшей
секретности, было вопринято им с таким воодушевлением и этузиазмом, что мне
невольно стало его жаль. Бедный Венечка-Бенечка, он даже представить не мог
какой удар готовит ему его кумир, пребывая пока в том счастливом состоянии,
когда яркие мечты бегут далеко впереди серой и унылой действительности. Я
на мгновение представил - какая ожидает его дорога назад, и содрогнулся.
Нет, не хотел бы я оказаться на его месте. Очень не хотел.
Ровно в десять ноль ноль я подходил к кафе "Интим". "Клиент" уже сидел
за столом в дальнем углу зала. Увидев меня, вскочил и, радостно светясь
симпатичным лицом, побежал на встречу. Поймал мою руку мягкими и нежными
цыплячьими ручками, принялся энергично трясти.
- Здравствуйте, Максим Казимирович! Очень рад вас видеть! - проговорил
он так, будто сделал открытие мирового значения.
- Привет! - небрежно бросил я и, обведя зал подозрительным взглядом,
строго спросил: - "Хвоста" нет?
От этого вопроса Архангельский сильно растерялся. Лицо его выразило
явное недоумение. Он никак не мог понять о чем же таком я его спрашиваю.
Даже оглянулся себе за спину. По всему, он был совсем незнаком с языком
штатных агентов контрразведки. Но ничего, очень скоро это слово прочно и
навсегда войдет в его лексикон. Это я могу ему обещать и даже где-то
гарантировать.
- К-кого, п-простите? - От волнения Вениамин даже стал заикаться.
- Киллера, филёра, мента?
- Шутите? - с надеждой в голосе спросил он.
- Какие могут быть шутки! - "возмутился" я. - Вы, Вениамин Маратович,
принимаете меня за кого-то другого. Уверяю вас. В жизни не был так
серьезен.
Архангельский сильно струхнул. Побелел лицом. Глаза сделались
испуганными и несчастными.
- Вы в этом смысле... А почему, собственно... Извините, но я как-то не
обратил внимания.
Я ещё раз внимательно обозрел зал, сказал успокаивающе:
- Похоже, чисто.
Мы прошли к столу, сели.
- Извините, Максим Казимирович, но я позволил себе смелось сделать
заказ, - сказал Вениамин. От пережитого им только-что волнения его правый