"Андрей Константинов. Вор (Журналист-2) (Бандитский Петербург #4)" - читать интересную книгу автора

доступным им средством для снятия чудовищных стрессов...
Семьи таких офицеров разваливались - какая жена выдержит сумасшедшую
работу мужа, помноженную на хроническое безденежье, - оставались эти
служаки одни, поэтому домой вовсе не стремились, для них смыслом жизни был
розыск, а раскрытие преступлений становилось своеобразным наркотиком.
После того как их с почетом провожали на "заслуженный отдых", они долго не
жили, быстро спивались и умирали в своих маленьких запущенных квартирках,
всеми забытые и никому не нужные...
Такой судьбы Геннадий Петрович страшился еще больше, чем ментовской
зоны. К тому же он четко знал - полного бессребреничества и кристальной
чистоты в грязной милицейской работе не бывает: не раз и не два за время
службы тем же самым бессребреникам приходилось на многое закрывать глаза и
поступать не по совести - как, например, в декабре 1990 года, когда
произошло "покушение" на известного питерского репортера. Розыскники
быстро тогда установили, что никакого покушения не было, была чистой воды
инсценировка в рекламных целях, но... Много было этих самых "но" в работе
уголовного розыска, и только кретины могли надеяться, что од-ьажды удастся
проломить стену головой. Как правило, ломались головы - и, естественно,
судьбы обладателей этих голов...
Со временем Ващанов создал для себя целую оправдательную философскую
базу. Преступность, мол, полностью искоренить не удастся никогда, она все
время будет видоизменяться, мутировать и приспосабливаться к новым
условиям. А раз так, то и задачи нужно ставить для органов реальные: не
бороться с преступностью, а ограничивать, держать в разумных рамках,
контролировать. И может быть, даже не снаружи, а изнутри. Геннадий
Петрович полагал, что так принесет гораздо больше пользы обществу, и
именно в этом ракурсе рассматривал свой многолетний контакт с
Антибиотиком, - ведь Виктор Палыч вовсе не защищал весь преступный мир
Питера. Наоборот, он частенько подводил под посадку целые группы и шайки,
претворяя в жизнь старое правило: чтобы властвовать, нужно уметь
разделять... Во многом карьера Гены Ващанова сложилась именно благодаря
тому, что ему, а не кому-то другому отдавал Антибиотик мешавших ему
беспределыциков и конкурентов. А что в этом плохого?
В каком-то смысле Геннадий Петрович считал себя идейным борцом за то,
чтобы родная преступность становилась более цивилизованной, более
человечной, если угодно... Жаль только, что все эти соображения
приходилось держать при себе - слишком много еще в органах было тех, кого
Ващанов про себя называл не иначе как тупыми фанатиками...
Геннадий Петрович очнулся от своих тяжелых дум, ощутив в животе некое
томление. Это обстоятельство настроение подполковника улучшить не могло.
Была в организме Ващанова одна особенность, весьма, в общем-то, для него
полезная: как только в жизни офицера милиции намечались какие-то
сложности, непонятки или неприятности, нападала на Геннадия Петровича
"медвежья болезнь". Как у хорошего солдата перед боем. Сбоев не было ни
разу, вот и на этот раз прихватило - значит, разговор с Виктором Палычем
предстоял действительно серьезный, с самыми любопытными последствиями...
Ващанов ракетой влетел в свой персональный туалет и вышел оттуда
только минут через двадцать, тяжело отдуваясь, как после трудной работы.
Физическое облегчение способствовало общему выравниванию настроения,
вообще каждое посещение персонального клозета было для Геннадия Петровича