"Андрей Константинов. Агентство 'Золотая Пуля'-3 ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

колыхались огоньки живых свечей. Акулы пера стояли парами, тройками или
стайками. Когда мы вошли, к нам обернулись. Танненбаум громко и торжественно
объявил:
- Коллеги! Прошу любить и жаловать - Андрей Серегин. Звезда, так
сказать, криминальной журналистики.
Мне захотелось дать Жене в морду.
Вполне, кстати, нормальное желание. Но все-таки в морду я ему не дал, а
только буркнул зло: аплодисментов, мол, не слышу. И Танненбаум, огорчившись
безмерно, тут же и откликнулся:
- Поприветствуем нашего гостя аплодисментами!
И я до конца прочувствовал танненбаумовскую "дремучую языческую
лохматость"... Раздались аплодисменты. Я посмотрел в ту сторону, откуда они
прозвучали, и увидел Аню Лукошкину. "Ну, Анька, - подумал я, - вот вернемся
в Питер, я тебе все припом..." Но до конца недодумал: Лукошкина была чудо
как хороша. В очень простом, длинном, черном платье, с ниткой жемчуга на
груди.
Потом начался ужин. Знакомство. Тосты. Упражнения в остроумии и
красноречии. Больше всех, конечно, старался наш друг Ельц... тьфу! -
Танненбаум. Это меня раздражало. Но еще больше раздражало то, что этот лысый
пень все вился вокруг моего юриста. Я подозвал Колю Повзло и дал ему
поручение.
- Легко, - сказал Коля. - Нокаутом в третьем раунде.
- Легко? - переспросил я. - Вы же в разных весовых категориях, Коля...
Он килограммов на тридцать-сорок больше тебя весит.
- Ты, Обнорский, дилетант, - очень солидно сказал Коля. - Я же с
депутатами ЗакСа и чиновниками из Смольного пью.
Этот аргумент показался мне убедительным. И, забегая вперед, скажу, что
Коля с поставленной задачей справился. Геройски, нисколько не щадя себя.
Ужин потихоньку приобретал все более непринужденный характер. Господа
журналисты вели себя раскованно. Начались танцы... стал затеваться поход в
сауну смешанным коллективом. ("Разнополым", - сказал Юрий Львович, немолодой
главный редактор газеты "Скандалы и светская жизнь N-ска". Любознательный
Повзло спросил у него: "А какой у вас тираж, коллега?" - "Шесть тысяч,
коллега". - "Помилуйте, в N-ске все население - тридцать тысяч, - возразил
Повзло. - Как же вам удается реализовать шесть тысяч?" - "Люди, - возразил
Юрий Львович, - очень интересуются светской, знаете ли, жизнью..."
Ошеломленный Коля сильно зауважал Юрия Львовича.)
Вечер вошел в ту стадию, когда уже царит всеобщий и всеохватный
восторг, алкогольное парение души у одних и страстный поиск амуров у
других... Так ведь весна! Взгляд Володи Соболина упал - ах, весна! - на
некое создание женского полу с грудью и попкой. Взгляд Володи упал в
глубочайшее декольте... да там и остался. Володя оставил Повзло с
Танненбаумом и как самонаводящаяся ракета пошел на цель...
Весна. Весна! Неслышный гимн любви волнует кровь. Бушуют гормоны.
Повзло старательно выполнял мое поручение и "язычески-лохматый"
бильярдный шар Танненбаума уже склонялся к Коле на плечо. Звучала музыка,
перекрывая ее, из сауны летел женский визг. Визг был голым.
- Обнорский, - сказала, подходя ко мне, Аня. - Обнорский, пригласи меня
танцевать.
Я пригласил, и мы пошли танцевать.