"Сергей Константинов. Романтик революции (о Филиппе Миронове) " - читать интересную книгу автора

Семен Буденный тоже был лихим рубакой, полным георгиевским кавалером).
Филипп Козьмич был к тому же и рыцарской и поэтической натурой, человеком
трогательно впечатлительным. Вот, например, что он пишет своей жене Наде во
время своего первого ареста в декабре 1919 года: "Нет со мной моего
Ангела-Хранителя, что умел сквозь сон подслушать тревогу моей души,
тихо-тихо опуститься над изголовьем, зашептать слова любви-молитвы, осеняя
крестом. И легко тогда становилось душе. Как дитя от ласки матери,
успокоенный ее близостью, закрывал я глаза, бесконечно счастливый и
убаюканный твоими святыми, чистыми поцелуями".
О трагической судьбе Миронова написано очень много, опубликованы,
наверное, все его письма, тексты выступлений на митингах, прокламации. Как
правило, историки, публицисты больше пишут о перипетиях жизни Миронова,
связанных с политикой расказачивания, и меньше анализируют его личное
восприятие социализма. Между тем именно в этих взглядах коренится главный
источник трагедии Миронова, трагедии несоответствия его народного социализма
с идеологией и практикой большевизма периода Гражданской войны. Что же
представлял собой этот народный социализм? Насколько он соответствовал
реальным потребностям миллионов простых людей? Почему этот социализм вошел в
острое противоречие с идеологией и практикой большевизма? Вот над этими
проблемами мы и приглашаем поразмышлять читателя.
Филипп Миронов, выходец из бедной казачьей семьи, окончил
церковно-приходскую школу и два класса Усть-Медведицкой гимназии. Молодой
казак жадно тянулся к знаниям и сумел с помощью ссыльного студента пройти
весь остальной курс гимназии, а затем и окончить Новочеркасское юнкерское
казачье училище. Трудно судить о том, насколько хорошо был знаком Миронов с
социалистической литературой.
Его вторая жена Надежда Миронова-Суетенкова в своих воспоминаниях
утверждает, что хотя "Миронов не имел возможности детально изучить
капитальные труды классиков пролетариата - Маркса, Энгельса, Ленина... -
однако я отлично знаю, что все случайно попадавшие в его руки сочинения
классиков марксизма-ленинизма, не говоря уже о газетах и брошюрах, он жадно
прочитывал". Подобное чтение если и оказало какое-то влияние, то только, как
бы сегодня сказали политологи, влияние чисто пиаровского свойства. Миронов,
как правило, использовал какие-то цитаты для того, чтобы ярче обозначить
свои собственные мысли. К примеру, в декабре 1917 года свое открытое письмо
к члену Донского войскового правительства Павлу Агееву он начинает со
следующей цитаты из книги "О свободе" известного английского философа и
экономиста Джона Стюарта Милля: "Если бы все человечество, за исключением
одного лица, придерживалось одного определенного убеждения, а это одно
лицо - противоположного, то человечество было бы настолько же не право, если
бы заставило замолчать этого одного человека, как был бы не прав этот один
человек, если бы, имея на то власть, заставил бы замолчать человечество".
Процитировав эту мысль, Миронов пишет следующее: "Имеете ли Вы и все
войсковое правительство право утверждать, что вы правы с точки зрения Джона
Стюарта Милля?"
Предвижу улыбки интеллектуалов и специалистов по пиару насчет
эффективности апелляции при решении конкретных политических вопросов жизни
донского казачества в 1917 году к цитатам английского ученого ХIХ века, о
котором на Дону никто никогда и не слыхивал. Однако подобных цитат в других
многочисленных выступлениях и письмах Миронова фактически нет. Его