"Сергей Константинов. Романтик революции (о Филиппе Миронове) " - читать интересную книгу автора

представления о социализме формировались как на основе осмысления
демократических традиций казачества прежде всего в области самоуправления,
так и на основе большого личного жизненного опыта. Народный социализм
Миронова был силен прежде всего потому, что в нем наиболее полно, ярко и
бескомпромиссно выражены стремления миллионов людей к социальной
справедливости, к жизни, свободной от подневольного труда, материального и
морального угнетения. Желание немедленно направить революцию именно в русло
решения самых насущных социальных проблем, сторонниками которого выступали
на первых порах и большевики (временно отступившие от своих позиций по
аграрному вопросу при принятии "Декрета о земле", в основу которого легли
крестьянские наказы), привело Миронова в лагерь защитников советской власти.
В январе 1918 года, выступая перед казаками Усть-Медведицкого округа,
Миронов агитирует за большевиков, искренне считая, что их радикализм, в
частности лозунг "Все трудовому народу и все теперь же!", соответствует
чаяниям миллионов демобилизованных бедных казаков и крестьян. Кроме того,
Миронову глубоко претило социальное расслоение, складывавшееся веками. К
началу ХХ века это расслоение привело к тому, что огромное количество людей
некоренного казачьего населения (т.н. "иногородние") были фактически лишены
права на земельную собственность и даже права на постоянное место
жительства. Конечно, искусственное разделение Дона на коренное казачество и
"иногородних" было выгодно власти, казачество наделялось земельными угодьями
и правом широкого самоуправления за ту тяжелую службу, которую оно несло при
защите государства. Свои привилегии казачество оплачивало кровью на полях
сражений (а с начала ХХ века и при подавлении внутренних беспорядков).
Казаки вообще оказали Российской империи огромные услуги. Эти, по образному
выражению английского историка Арнольда Тойнби, "пограничники русского
православия" не только дали "достойный ответ на вызов кочевников великой
степи", но и были в авангарде территориального роста Российской империи,
надежными защитниками ее границ. Однако все эти заслуги были оплачены ценой
недопустимо опасного социального расслоения на территориях, где проживали
казаки. К 1917 году 49,6% "иногородних", живших на Дону, не имели своих
посевов, 56,4% не владели рабочим скотом. Собственных и арендованных земель
они имели в среднем по 0,06 десятины пашни на мужскую душу. Для сравнения
укажем, что на казачий двор приходилось около 52 десятин пахотных, дворовых
и общинных земель. Подобное расслоение стало причиной острой социальной
напряженности на Дону. Революция довела эту напряженность до кровопролитного
конфликта.
В течение всего 1918 года Филипп Миронов сделал очень многое в деле
советизации области Войска Донского как в военном, так и в
агитационно-политическом отношениях. Он стал личным врагом атамана Войска
Донского Петра Краснова. В своем выступлении на большом войсковом круге
Краснов говорил о том, что "воззвания Миронова к казакам - это бациллы,
которые поражают не в одиночку, а целыми семьями". За голову Миронова атаман
назначал вознаграждение в 200, 400 и 500 тыс. рублей. Характерно и такое
признание Краснова: "У меня много хороших боевых командиров, но нет ни
одного Миронова". Тщетны были и попытки атамана разгромить отряды Миронова,
ставшие вскоре одними из самых боеспособных соединений в Красной армии.
Однако, приняв сторону большевиков, Миронов уже с лета 1918 года начинает
постепенно понимать, что проблемы донского казачества Москва разрешает
как-то не так, не по справедливости, без учета мнения и традиций казаков. В