"Сергей Константинов. Романтик революции (о Филиппе Миронове) " - читать интересную книгу автора

необыкновенной жестокости политики расказачивания он решился открыто
выступить против коммунистической власти летом 1919 года.
Политика расказачивания, начало которой положила известная директива
Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года, была по сути первым актом
спланированного геноцида большевиков против компактной социальной и
географической общности населения России.. Об этом свидетельствует масса
документов. Вот выдержки из одного из них - письма Исаака Рейнгольда (в годы
Гражданской войны занимавшего ряд ответственных постов в РВС республики,
расстрелян в 1936 году), посланного в ЦК РКП(б) 6 июля 1919 года: "Казаков,
по крайней мере их огромную часть, надо будет рано или поздно истребить,
просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая
осторожность и всяческое заигрывание с казачеством; ни на минуту нельзя
упускать из виду того обстоятельства, что мы имеем дело с воинственным
народом, у которого каждая станица - вооруженный лагерь, каждый хутор -
крепость..."
Расказачивание проводилось беспощадно. Убивали всех без разбору. Вот
одно из самых красноречивых свидетельств на эту тему, принадлежащее
председателю Донской Комиссии Высшего Совета Народного Хозяйства
М.Нестерову: "...Политика ревкома, на мой взгляд, очень и очень расходилась
с общей линией центральных наших учреждений... Расстрелы там были ужасные,
ревтрибунал расстреливал казаков-стариков иногда без суда, по донесению
местного трибунала или по наговору соседей. Расстреливались безграмотные
старики и старухи, которые еле волочили ноги, расстреливались казачьи
урядники, не говоря уже об офицерах. Все это, по словам местных властей, по
инструкции из центра. Иногда в день расстреливали по 60-80 человек.
Руководящим принципом было: "Чем больше вырежем, тем скорее утвердится
власть на Дону". Не было ни одной попытки подойти к казаку деловым образом,
договориться мирным путем, а подход был один - винтовка, штык... При обысках
агенты Ревтрибунала и власти отбирали всякую посуду: стаканы, ложки, и часто
в свою пользу. Все это делалось на глазах у казаков, которые возмущались,
затаивали злобу против советской власти..."
Подобных сообщений в Москву шло настолько много, что на одно из них
среагировал сам Ленин. 3 июля 1919 года он телеграфирует председателю
Донревкома Валентину Трифонову: "Ревком Котельниковского района Донской
области приказом 27 упраздняет название "станица", устанавливая наименование
"волость", сообразно с чем делит Котельниковский район на волости. В разных
районах области запрещается местной властью носить лампасы и упраздняется
слово "казак". В 9 армии т. Рогачевым реквизируются огульно у трудового
казачества конская упряжь с телегами. Во многих местах области запрещаются
местные ярмарки крестьянским обиходом. В станице назначают комиссарами
австрийских военнопленных. Обращаем внимание на необходимость быть особенно
осторожным в ломке таких бытовых мелочей, совершенно не имеющих значения в
общей политике и вместе с тем раздражающих население. Держите твердо курс в
основных вопросах и идите навстречу, делайте поблажки в привычных населению
архаических пережитках..." К слову сказать, в мемуарах большевиков 20-х
годов встречаются признания полного фиаско расказачивания не только с
политической, но и с военной точки зрения. Инвар Смилга (государственный
обвинитель на процессе Миронова в 1919 г.) в своей книге "Военные очерки"
(1923 г.) писал: "Эта политика расказачивания... скоро дала свои губительные
результаты. Положившее оружие казачество восстало почти поголовно. В