"Юрий Иванович Константинов. Инкогнито (н-ф повесть)" - читать интересную книгу автора

матового блеска частыми дождями монолитонным плитам. Метрах в пятистах
поднималась почти сплошная стена высокого леса, в стволах корабельных сосен
которого отливало старой медью полуденное солнце.
Шоссе доходило до деревьев и здесь обрывалось. Россыпи мелких,
незнакомых Сторну цветов у обочины источали сладкий, слегка дурманящий
запах. Над прогретой землей поднималось знойное марево.
Сторн стянул куртку, перебросил ее через потное плечо и зашагал по
едва различимой тропинке, стараясь не наступать на быстро убегающих из-под
ног ящериц. Голова чуть-чуть кружилась - так бывало всегда, когда он
вырывался из удушливой атмосферы мегалополиса в лесную глушь.
Сторн шел, раздумывая, как объяснить Глауху причину своего очередного
появления здесь, но чем дальше углублялся в тенистый, пронизанный терпким
хвойным духом мир, приближаясь к затерянным между деревьями коттеджам, тем
отчетливей сознавал: никакой логичной причины ему не отыскать. Просто в
определенные минуты жизни ему нужен был Глаух, его тихий рассудительный
голос и понимающая улыбка.
Макс Сторн обладал сложным характером. Одной из его особенностей,
"пунктиком", по выражению Глауха, была абсолютная неспособность сдержанно
вести любой, даже самый пустяковый, спор.
Малейшее возражение вызывало у него вспышку дикой, похожей на безумие
ярости. Подобная странность (которой, впрочем, в той или иной степени
отмечено большинство одаренных натур) способна была оттолкнуть от Сторна
многих, но только не Михая Глауха. Он относился к Сторну снисходительно,
как к капризному ребенку.
Ему единственному Сторн позволял себе перечить. Только Глаух делал ему
замечания, которые Сторн сносил молча. Впрочем, иногда он срывался, осыпая
своего друга проклятиями, но жар самых злых и безрассудных слов быстро
остывал под невозмутимым взглядом Глауха.
Возможно, в нем было нечто, уравновешивающее вспыльчивую натуру
Сторна, оттого тот и искал встреч с Глаухом, как больной ищет единственное,
способное исцелить его недуг лекарство.
Между тем это были совершенно разные люди, и со стороны их
привязанность друг к другу не могла не казаться странной.
Михая Глауха занимала биология, о его оригинальных экспериментах с
животными ходили легенды. Говорили, что лишь гипертрофированная скромность
мешает ученому обнародовать удивительные открытия, которые сразу бы сделали
имя автора всемирно известным. Глаух не опровергал и не подтверждал такого
рода слухи. Он продолжал работать в своей затерянной в лесу лаборатории,
окруженный такими же молчаливыми и отрешенными помощниками, как и сам, не
выказывая ни малейшего интереса к славе мирской. Несколько раз в лесную
обитель Глауха пытались проникнуть жаждущие сенсаций репортеры, но вид
крупных леопардов, лениво прогуливающихся по лужайкам у коттеджей, сразу же
отрезвлял любопытных.
Что касается Макса Сторна, то он изучал биохимические процессы,
связанные с различными функциями головного мозга. В студенческие годы ему
прочили блестящее будущее, возможно, эти предсказания и сбылись бы, если бы
не его необычный характер. Скандальная репутация быстро заставила
отвернуться от молодого исследователя даже симпатизировавших ему вначале
ученых.
О Сторне тоже ходили легенды. Но относились они, главным образом, к