"Юрий Иванович Константинов. Палач и Дева" - читать интересную книгу автора

страшилась кары небесной. Ни один из тех, кто спускался в долины по
необходимости или в большой праздник, не искал еще утешения в исповеди. Его
святейшество подозревал, что большинство из живущих в горах грешники, а
возможно, и смутьяны. Только категоричный запрет короля, ко двору которого
горцы исправно поставляли изумительный, буквально тающий во рту мед,
добротный сыр и великолепную шерсть, умерял воинственный пыл верховного
священника. Сознание того, что люди, с обманчивой покорностью внимающие
ему, спокойно выслушивают и крамольные слова греховной девы, не могло не
распалять святого отца.
Горцы не уважали злобных людей. Раздражение магистра вызывало у них
презрение. Ведьма продолжала бродить окрестными тропами. В отличие от его
святейшества ей был известен путь к сердцам здешних людей. Если верить
молве, ведьма умела утешать павших духом и исцелять немощных телом. Истины,
которыми дева наделяла отрезанный от остального мира почти неприступной
цепью гор и сумевший сберечь в нетленности многие обычаи народ, оставались
тайной. Но несложно было догадаться: они вряд ли укрепляют в свободолюбивых
душах горцев уважение к угодной создателям власти.
Впрочем, ведьма на то и ведьма, чтобы будоражить людей. Горцы на то и
горцы, чтобы внимать крамольным речам. Так размышлял я, глядя, как
гвардейцы волокут деву. Когда вести о разрушенных храмах и неведомых
разбойниках дошли до короля, он, естественно, связал их с преступными
деяниями ведьмы. Охота за ней началась всерьез, и вскоре в одну из
хитроумных ловушек птичка попалась. Ведьма нередко врачевала грудных
младенцев, однако ребенок, которого ей предложили исцелить на сей раз,
оказался обыкновенной приманкой - его мать еще до замужества состояла в
шпионках святого отца. Милосердие подвело неуловимую деву.
...Процессия вступила на улицу, ведущую к Квадратной башне. Ведьма
обернулась, и наши глаза встретились. Ее взгляд задержался на моем лице.
Кто знает, может быть, особое сатанинское чутье подсказало деве, что именно
я спустя несколько дней должен предать огню ее грешную плоть. А возможно,
ее внимание просто привлек рослый человек. Я возвышаюсь над любой толпой,
самый высокий гвардеец вынужден разговаривать со мной, задрав подбородок.
Главного палача королевства трудно не заметить. Суеверные горожане считают:
того, кого заденет тень заплечных дел мастера, ожидает скорая и мучительная
смерть. Однако еще никто не погибал от тени. Лучшее тому доказательство -
мой подручный Эрчи, вертлявый коротышка с нахально рыскающими глазами,
который вечно путается под ногами. И сейчас он неподалеку, тянется вверх
изо всех сил на своих до смешного кривых ногах, пытаясь разглядеть ведьму.
Я награждаю Эрчи легким щелчком по затылку. Вполне достаточным, чтобы
тщедушный малый отлетел в сторону, как-то по-собачьи взвизгнув от
неожиданности. Он скулит, растирает ушибленное место, не понимая причины
внезапной немилости. А я думаю о том, что не разглядел в глазах ведьмы
тупого, животного равнодушия, которым отмечены все, приговоренные к смерти.
Кому лучше меня известно, как предчувствие близкого конца отражается
мертвым оцепенением в глазах еще существующих, но уже простившихся с жизнью
людей. Или грешница надеется на чудо? Но еще никому не удавалось бежать из
Квадратной башни. Оттуда только два пути, любит повторять его святейшество:
на небеса и в преисподнюю. Оба для души, а не для тела. Телу ведьмы суждено
корчиться в священном костре.
Я уж постараюсь, чтобы костер разгорелся на славу, заставлю