"Николай Коняев. Власов: два лица генерала " - читать интересную книгу автора

другое место. Так и лежишь, боеприпасы вышли, и назад не уйдешь.
После наступательных операций нас осталось мало. Мы отошли на исходные
позиции. Л утром немцы пошли в наступление. Стоящий часовым у палатки боец
Симоненко крикнул: "Немцы!"
Мы выскочили из-под плащ-палатки, а немцы уже в тридцати метрах от нас.
Начали их расстреливать. Первые ряды были отбиты. Подбежал комроты и
приказал мне взять бойцов и бежать на первый фланг - там большой натиск
немцев, надо отбивать.
Взял пять человек и побежал туда через огонь немцев. Одного бойца
убило, а Сидоренко ранило в живот. Комроты с бойцом потащили его в санчасть.
Подбежали мы вправо к немцам только с Мякишевым. Немцы уже окружили нас
с фланга. Я стал отстреливаться, в это время подбежал с ручным пулеметом
младший лейтенант Григорьев и стал из пулемета вместе со мной из одной
воронки расстреливать немцев. Немцы отвернули от нас и ушли в глубь нашей
обороны.
Пришел связной и сказал, что младшего лейтенанта Григорьева с пулеметом
вызывает комполка, и он ушел. Мне отзыва не было, и я не мог покинуть
позицию.
А Мякишев встал за одну-единственную здесь ель и стоит, не стреляет.
Вижу, патронов будет мало, а из него ничего не выходит, и отправил Мякишева
за патронами. Взял у него патроны. Он ушел и больше не вернулся.
От ели до воронки была около трех метров, а впереди маленькие, с метр
высоты кустики. Лежу в воронке. Вокруг стало тише. Смотрю, правее по
маленькому редкому лесочку идут друг за другом колонной немцы, человек
двенадцать. Подпустил метров на пятьдесят и стал стрелять. Немцы падали, я
их расстреливал. Некоторые залегали и стреляли в моем направлении, на елку,
считая, что я нахожусь за елкой, а она находилась правее меня метра на три,
и поэтому немцы не попадали. Воронку из-за кустиков не было видно. Лежачих я
тоже поражал... Всего из них свалил я 23 фашистов. Далее подход немцев
прекратился, стало тихо.
Наступила ночь. Осмотрелся, наших никого кругом нет. Понял, что нужно
искать своих. Пошел к своей палатке, а на этом месте лежат убитые - погибшие
мои бойцы: Селезнев, Симоненко, Швырев, Авдюков и другие. Сел среди них.
Попервости стало неприятно сидеть одному среди погибших. [64] Было очень
жаль их, хорошие были товарищи.
Утром рядом с Селезневым лежал, когда отстреливались. И в голове, и в
сознании не укладывалось, что вот только сегодня с ними разговаривал, а
теперь они лежат неподвижными.
Сам не знал, где я и где свои. Пошел искать.
Зашел в ячейку комполка, там тоже никого. Вышел на дорожку, ведущую в
тыл, прошел кустарник, вышел на полянку. С левой стороны из леска из
автомата меня обстреляли. Видимо, немцы, так как тогда еще только у них были
автоматы. Подстрелили мне немного шинель на животе. Заиграла наша "катюша",
по шуму понял - сюда, и упал вдоль дороги. Снаряды рвались кругом меня
огненными столбами. Некоторые разорвались в трех метрах от меня, но я лежал
в дороге, как в мелкой траншее, и они не поразили. Когда второй раз "катюша"
выпустила снаряды, они рвались впереди меня, в нашем тылу.
Прошел луговые места, подошел к большому лесу. Слышу:
- Стой! Кто идет?
Говорю: