"Лев Зиновьевич Копелев. Брехт " - читать интересную книгу автора

вид, что слушают, что им вовсе не скучно, и декольтированные дамы неумело
изображают самозабвенное упоение дивными звуками.
Ему возражают, что сам-то он ведь музыкален, наверное, не мог бы и дня
прожить вне музыки, без которой нет его стихов. Тогда он сердито говорит,
что ему необходимо нечто совершенно иное, чем те звуковые эффекты, которые
принято называть музыкой. Он с детства любит слушать, как поют женщины за
работой, думая, что их никто не слышит. В Аугсбурге во дворах женщины поют,
когда чистят картошку, шьют, укачивают малышей. И в театре нужно петь именно
так. Необходимы просто лад, ритм, интонация. Поэтому чаще всего нужны
гитары, трубы, может пригодиться шарманка, лишь бы не скрипки. И значит, ему
нужна вовсе не музыка, а нечто совсем другое, скажем так: "мызука"; вроде
похоже и все же не то.
Иногда ему кажется, что легче стало находить, угадывать нужные слова;
легче вылавливать их звучание в шумах вокруг. Он задает себе строгие
задачи - пишет сонеты. После вольных стихов, не стесненных ни объемом, ни
рифмами, ни постоянными размерами, четырнадцать прочно скрепленных строк
требуют напряженной работы.
Бывают часы в бессонные ночи или в дороге, когда он подолгу перебирает,
перебрасывает слова, - как в детстве цветные камешки из руки в руку, -
прислушивается, приглядывается пробует на вкус и на ощупь и весело засекает
внезапные разряды - искры живой мысли, звонкое созвучие, усиленное нежданным
резонансом, быстрые цепочки случайно вспыхнувших и уже не меркнущих
воспоминаний, ассоциаций. Но слова, не подкрепленные музыкой - "мызукой",
кажутся недостаточно защищенными в их самостоятельной, уже независимой от
автора жизни.
Поэтому Брехта очень радует, что молодой композитор Курт Вайль
заинтересовался зонгами из "Домашнего сборника".
Вайль - ученик известного композитора Бузони; впрочем, он и сам уже
приобрел имя. Его струнный квартет был отмечен на фестивале молодых
музыкантов в 1922 году. Вайль, так же как Пауль Хиндемит и Генрих Буркгард,
хотел бы создавать такую музыку, чтобы она стала насущной потребностью
миллионов людей. Молодые композиторы разрабатывают новые понятия: "музыка
широкого потребления" и "музыка общения". Нужна музыка для радио, для кино,
для пластинок, для молодежных клубов, для туристов, спортсменов, для эстрады
и школ. Нужна такая музыка, чтоб могла противоборствовать халтуре, пошлости,
рыночной дешевке, уродующей вкусы.
Бузони сердит на талантливого ученика потому, что считает эти искания
изменой серьезной музыке: "Вы хотите стать Верди для бедных",
А Брехту нравится новый приятель, они отлично понимают друг друга.
Вайль - тихий, застенчиво улыбающийся, толстогубый добряк. Высокий, светлый,
словно раздвоенный лоб уходит далеко за темя к редеющей короткой шерстке. В
толстых круглых очках удивленные добрые глаза. Он хорошо слушает -
участливо, серьезно и терпеливо. Никогда не перебивает; на вопросы отвечает
неторопливо, но коротко и точно. Когда не согласен - не ввязывается в спор,
только улыбается насмешливо или отстраняюще.
Первоначально его привлекли зонги Брехта из цикла "Напевы Махагони".
Как возникло это название? Пряное слово "Махагони" с юности запало в речь и
давно утратило первичный смысл. "Махагони" по-немецки - красное дерево. Но
Брехт любит произносить экзотически звучное слово, просто так, меняя
ударения: "Махагони", "Махагони", "Махагони", и употребляет по разным