"Лев Зиновьевич Копелев. Брехт " - читать интересную книгу автора

Элизабет Гауптман, их друзей-актеров, - нет, это прежде всего победа
театральной революции. Он ревниво следит за отзывами газет. В антракте к
нему подходят молодые парни в синих фуражках с черными козырьками - рабочие,
члены коммунистического союза молодежи. Они обращаются к нему на "ты" и
"товарищ", хвалят пьесу, говорят, что никогда раньше не ходили в театры,
считали это буржуазным развлечением, а тут им друзья рассказали и они сами
убедились, что ты здорово стукнул по всем буржуям. Мы у нас в клубе
транспарант повесили со словами Мэкки: "Что значит "фомка" по сравнению с
акцией? Что такое налет на банк по сравнению с учреждением банка? Что такое
убийство человека по сравнению с тем, как его эксплуатируют?"
Брехт говорит потом, что этим признанием гордится больше, чем всеми
похвалами присяжных критиков. На брань правых и фашистов, он, как и прежде,
не обращает внимания. Неизменный противник А. Керр, на первых порах тоже
было увлеченный успехом "Трехгрошовой оперы", наносит злой удар. Он
обнаружил в зонгах строфы, заимствованные из стихов Франсуа Вийона,
переведенных К. Аммером; между тем в программах и в книжном издании названо
имя Вийона и забыто имя переводчика. Брехт отвечает, что действительно из
625 строк поэтического текста оперы 25 строк совпадают с переводами Аммера,
он, к сожалению, забыл упомянуть об этом, что объясняется его
"принципиальной небрежностью в вопросах духовной собственности".
Этот ответ вызывает новую мутную волну газетных и журнальных нападок.
Оживились все, кто не может примириться с тем, что этот "баварский
большевик" одержал такую блестящую победу на берлинской сцене. Его обвиняют
в циничном плагиаторстве, безнравственности, грубом высокомерии. Но растет и
число сторонников. Среди них Карл Краус - известный австрийский публицист,
поэт, критик и сатирик, издатель, редактор и единственный автор журнала
"Факел" - одного из самых своеобразных и самых независимых
литературно-политических изданий Европы. Он пишет: "В мизинце той руки
Брехта, которая переписала 25 строк из аммеровских переводов Вийона, больше
оригинальности, чем во всем Керре, который изобличил его".
Кинофирма "Неро" заключает с Брехтом и Вайлем договор на экранизацию
оперы. Брехт представляет сценарий, в котором усилены, подчеркнуты
непосредственно социально-политические мотивы. Руководители фирмы не могут
принять откровенно марксистские тексты новых зонгов и новый финал, вкотором
освобожденный Мэкки становится директором банка, а вся его шайка членами
правления. Брехт настаивает. Фирма расторгает договор и снимает фильм по
сценарию, близкому к тексту оперы. Брехт подает в суд. Фирма и суд
предлагают ему мирное соглашение и крупную сумму в уплату за его замысел.
Брехт отказывается от компромиссов. Друзья уговаривают его оставить
разорительную тяжбу и согласиться получить "с паршивой овцы хоть шерсти
клок". Он отказывается. Хотя отнюдь не считает незначительной сумму, которую
предлагают ему как "мирную неустойку". К тому же он вынужден дорого
оплачивать заведомо безнадежные процессы. Но ведь это не обычный гонорарный
конфликт; это спор между искусством и буржуазной спекуляцией на искусстве.
Необходимо, чтобы все увидели их непримиримую противоположность. Брехт
проигрывает процесс во всех инстанциях, фильм "Трехгрошовая опера" выходит
на экран вопреки его воле. Он публикует статью "Трехгрошовый процесс".
Теперь все могут убедиться в том, что искусство - это товар, не только
пьеса, но и замысел художника и его совесть расцениваются как товар. Все
продается-покупается, а тот, кто не хочет торговать именем и совестью,