"Лев Зиновьевич Копелев. Брехт " - читать интересную книгу автора

вечер и ночь до пяти утра. То и дело внезапные перерывы. Суета. Перебранки.
Истерики. Скандалы. Одна накладка за другой. Энгель внезапно решает
выбросить зонг о мудром Соломоне, который Лотта считает лучшей частью своей
роли. Она плачет. Энгель кричит, что пьеса и без того непомерно длинна.
Несколько театральных рецензентов, приглашенных на генеральную репетицию,
говорят, что премьера будет, видимо, единственным спектаклем; Брехт и Вайль
состряпали нечто совершенно непереваримое - какая-то бредовая смесь из
оперетты, шантана и фарса под нелепым джазовым соусом. Доброжелатели
советуют Ауфрихту отменить постановку - не срамиться. Лучше заплатить
неустойку и начинать заново, чем открывать новый театр скандальным провалом.
Ауфрихт мечется в поисках другой пьесы. Но отменить премьеру не может.
Билеты уже распроданы.
31 августа. Вся труппа собралась к полудню, все изнервничались,
подавлены, устали, никто не выспался. Последний прогон. В этот раз идет как
будто лучше, чем накануне на генеральной, быстрее, без срывов. Должно быть,
потому, что уже никто не в силах скандалить. Но в конце внезапно раздается
пронзительный гневный крик и брань. Все впервые видят Вайля разъяренным.
Оказывается, в отпечатанной программе нет имени Лотты Леньа - ее и ее роль
просто забыли. Но она так поражена неистовством своего тишайшего мужа, что
прежде всего начинает успокаивать его, не успевая сама разозлиться и
обидеться.
Наконец спектакль. Зал полон, дышит настороженно и недоверчиво. Во
время пролога и первой сцены зыбкая тишина; изредка смешки, изредка шепот.
Вторая сцена - свадьба Мэкки и Полли в конюшне, смех чаще. Рома Бан - Полли
поет песню пиратки, - первые хлопки. Но вот Мэкки (Паульсен) и Браун
(Геррон) поют "пушечный зонг".

От Гибралтара
До Пешавара
Пушки - подушки нам...

На последней ноте взрыв рукоплесканий, крики "Браво", "Повторить!",
топот. Зал не унимается, не дает продолжать действие. На сцене и за кулисами
растерянная радость. Паульсен и Геррон повторяют зонг - снова овация. После
этого почти в каждой сцене заставляют повторять зонги. Артисты возбуждены,
подъем нарастает. Этот Брехт, видно, и впрямь колдун. Он ведь говорил, что
им будет весело играть, а зрителям весело будет смотреть на них.

***

Брехт и Вайль стали знаменитостями. Их зонги поет весь Берлин.
Появились тысячи пластинок; уличные певцы с гитарами и гармошками разносят
песни Мэкки и Пичема, Дженни и Полли по самым дальним окраинам.
Предприимчивый деляга открыл "Трехгрошовое кафе" - там постоянно звучат
только мелодии их оперы. В газетах, в кабаре, в речах адвокатов и
политических ораторов мелькают цитаты из Брехта. Театр "У Шиффбауэрдамм"
дает спектакли ежедневно, но касса работает не дольше часа, билеты
стремительно раскупаются.
Наконец-то новый театр добился настоящего успеха. Брехт радуется
долгожданной победе. Но для него это не только личная победа - его, Вайля,