"Полина Копылова. Подвиг разведчика" - читать интересную книгу автора

взгляд выше, он подумал - "верх"... Хотя увидеть хотел небо.
Мир пролетал сквозь душу; стало быть, душа обессилела до последней
степени; стало быть, душа умирала, ее ничто не держало. Кроме тонкой цепи,
которая тянулась от правого запястья к упору откидного купейного столика;
кроме прозрачных жестких зрачков сопровождающего офицера.
(Почему человек так устроен, что для высвобождения души должен
изничтожить или хотя бы непоправимо повредить свое до омерзения живучее
мясо?)
Офицер стоял в коридоре и в купе как будто не смотрел. Но этапируемый
знал, что все невеликое окружающее пространство размечено взглядами
надзирателя от угла до угла, что весь воздух пронизан "траекториями
визуального слежения".
Еще месяца два назад ему казалось, что если наткнуться на них с
размаху, можно в кровь изрезаться, как о проволоку.
Офицер навел взгляд на его висок; подождал, пока он почувствует - он
всегда чувствовал их взгляды, как неприятный зуд в той части тела, куда
нацелены офицерские зрачки, - и отвернется от окна.
- Как вы себя чувствуете?
У него не хватило сил даже подумать об офицере плохо.
Да офицер, в общем, и не заслуживал. Он обладал равнодушной
корректностью арифмометра. Три раза в день просил у проводницы ресторанное
меню для подконвойного; если тот задумывался над этим меню дольше двух-трех
минут, взглядом давал понять, что пора бы уже и выбрать; сообщал заказ
проводнице; помогал ему усесться за столиком, ни разу не причинив при этом
боли; неизменно предлагал столовое белое, которое заказывал себе, и, услышав
отказ, наливал ему из графина воду; осведомлялся о самочувствии; по первой
просьбе без малейшей брезгливости извлекал из-под койки госпитальное
судно...
Наверное, ответил бы и на "лишние" вопросы (не касающиеся пункта
назначения), будь у его подопечного силы спрашивать...
Да, как он себя чувствует?
- Очень сильная слабость...
Конвоир кивнул.
- Скоро уже прибудем. На месте сможете отдохнуть.
"На том свете?" - пошутил бы он еще две недели назад, вызывая конвоира
на рисковую пикировку.
- На этом, - негромко отозвался офицер.
Кровь, как на первых допросах, когда ловили на слове, отхлынула от
лица, потом ударила болью в виски.
- Простите?
- Я говорю, скоро прибудем, и сможете как следует отдохнуть.
Послышалось. Как отчетливо. Говорят, перед смертью люди слышат свое
имя.
Интересно, мама - слышала?
Она задолго до срока знала о своей смерти: у нее был туберкулез. И она
не хотела ложиться в государственную лечебницу.
Потому что она не хотела жить.

Он-то все понял.