"Полина Копылова. Летописи Святых Земель, Часть 2 (Окончание)" - читать интересную книгу автора

и рваный, он раскачивался на колесе со свечами, стараясь пнуть то и дело
выскакивающие из гущи дерущихся головы, пока его не сдернули за щиколотки
вниз. Гам стоял такой, что даже колокола соседней церкви было не слыхать.
Дерущиеся кучами скатывались по разбитым ступеням на двор. Потом и двора им
стало мало, - подхватив до колен юбки, с визгом порскнули в проулки шедшие в
церковь женщины - от драки и до насилия недалеко. Гляди, завалят в пыль при
всем честном народе! Мужчины посторонились к стенам, хватаясь за оружие, у
кого оно было, и честя на все корки магистрат, который за откупные деньги
приблудного кондотьера позволил наемникам постой в городке.
Побоище захлестнуло пол-улицы, когда с топотом прискакал на сером жеребце
сам кондотьер Аргаред - в полном доспехе, с обнаженным мечом, со свитой в
латах и при оружии. Он поднял руку, выкрикивая команду по-рингенски, запнулся,
повторил еще раз - никто не услышал. Следом подоспели городские стражники с
дубинками и щитами и утихомирили драчунов, попросту оглушив многих и оставив
валяться на земле. Кто не попался под дубинку, разбежались от греха подальше.
Аргаред, удостоверившись, что на улице снова воцарилось спокойствие, поехал
шагом вдоль домов, туда, где вдалеке мычало, возвращаясь с пастбища, стадо.
3а спиной у него стонали раненые и помятые. В лицо пахнуло молоком и
навозом. Он проехал через стадо, брякающее связками квадратных бубенцов, и
направился в сторону гор...
Весна тут уже началась - разом задули с гор терпкие ветры, налились
солнечным молоком высокие облака, склоны подернулись зеленью, и, словно
спустившиеся с небес тучки, бродили по ним отары овец. Отары эти, слава Силе,
не спускались в Одуц, городок в долине, а то с пастухами было бы не
рассчитаться - ландскнехты бы по десятку овец в день крали, не меньше... И
ничего с них не возьмешь - наемникам всегда мало. Гоняют по подсыхающим улицам
каждое воскресенье голых девок, дерутся, насилуют. Мирное время для них
смерть. Но скоро будет война. Скоро будет война, неспроста в город стекается
столько воинов, и все жилистые, тертые, знающие толк в войне и добыче,
неказистые одеждой, но с добрым оружием - иначе Аргаред не брал в войско.
Такое было поставлено условие.
К другому бы не пошли. Но он собирался на Эманд, где, говорят, масло
сладко, яйца золотые, а девицы встают в очередь к каждому бравому парню.
Поэтому все и соглашались с радостью, и даже на то, что денег на руки не дают,
не сетовали. Слушали в тавернах рассказы старших, как их едва не сгубили при
Эмандском дворе, как выставили оттуда чуть не голыми, не уплатив жалованье, и
все потому, что королева убила короля, села сама править, посадила по правую
руку поганого шарэлита, по левую - злого выродка, развратника и мужеложца,
спит с ними обоими и гнет народ в три дуги - виселицы стоят рядами, голытьба
что ни день истребляет честных горожан и дворян, а по Вагернали плывут плоты,
груженные мертвецами, и уходят в открытое море, к плачущим чайкам. Рингенцы
внимали, гневно сжимая кулаки, и рассчитывали серьезно потолковать с
нечестивой бабой, при этом набив карманы. Но терпения им уже не хватало, и они
задирали друг друга, что приводило порой к отвратительным свалкам.
Окер Аргаред не начинал поход, ожидая известия о смерти королевы. Пока же
приходили вести о том, что она больна и лучше ей не становится.
Горы приближались. Он теперь бывал здесь все чаще - душа просила. Одуц
замыкал северную границу Рингена, за пасмурными перевалами уже лежал Эманд, и,
взобравшись в ясный день на гору, можно было различить равнины, простирающиеся
вплоть до самой Вагернали. На вершине этой горы была исхлестанная ветрами