"Полина Копылова. Летописи Святых Земель, Часть 2 (Окончание)" - читать интересную книгу автора

площадка, огражденная с одного бока высоким остроконечным, словно спинка
кресла, отрогом, туда вела узкая, усыпанная битым базальтом тропа. Местами ее
улучшили людские руки. Некогда, давным-давно, когда Эманд был воистину велик и
воинствен, тут стоял рингенский дозор.
Тогда эмандские короли не приносили никакой клятвы императору, тогда Эманд
не считался частью Святых земель, тогда людишки страшились до смерти
светлолицых воинов, приходивших внезапно и остававшихся надолго, входивших в
храмы, как в амбары, и презиравших закон убежища. Тогда Этарет завоевали
прибрежное княжество Маргель и Сардан, захватили северные земли имперского
домена с замком Согран, а на пустынном полуострове на Севере выросли черные
стены дозорных твердынь - тогда с ними была Сила. И дома Этарет были столь
многочисленны, что наемное войско не требовалось - и ни единого человека не
нашлось бы в сверкающих серебром фалангах.
А теперь все по-другому, все изменилось. И деньги приходится прятать под
полом в спальне, не то останешься без постоя или вовсе без войска. Солдаты
крикливы и прожорливы, необузданны, как жеребцы. Вспомнилась сегодняшняя
потасовка. Животные... Почему же так изменилась жизнь? И сразу, нет, не сразу,
так медленно, так незаметно, что только всего лишившись, спохватились...
Набрала силу людская церковь со смешным голубоглазым Богом, который все
прощает и которого убили где-то далеко в южной стране Шарэл, убили потому, что
проповеди его полюбились богачу-мужеложцу и красавчик, любовник того богача,
приревновал... Пришлось, чтобы не допускать до власти над людьми упрямых
монахов, ставить своих примасов, изыскивая их из самых худых родов. Теперь и
вовсе чужого примаса прислали из Марена, и он тут же спелся с королевой. Купцы
отстраивали в городах церкви - и пришлось в пику им возводить пышные базилики
и уставлять их золотой утварью и статуями на потребу простолюдинам.
Власть уходила от сильных духом и чистых кровью, власть переметывалась к
вере и деньгам, к хитроумным проповедникам, которым покорно внимала толпа.
Среброгрудые дружины разбредались по домам, чтобы наслаждаться сытой жизнью и
мелким злословием, свитки и таблицы с рунами пылились в кладовках, никому не
нужные, - к чему магия и заклинания, если люди устрашены и покорны - пусть
копошатся, пусть трудятся. Они и копошились, и молились Богу, и дарили Ему от
щедрот кто - монетку, кто - камушек, кто - вышивку. Иногда появлялись среди
них крикуны - их излавливали и казнили. Только уже не сами Этарет. Для этого
наняли стражу, чужеземную, хорошо обученную, безразличную ко всему, кроме тех
денег, которые ей платили. Люди пусть и возятся с людьми - так думали Этарет.
Думали, что так будет лучше. А вышло - хуже.
Странны люди. Вроде - животные. Но жутковато с ними, уж больно похожи на
Этарет. Ему человеческую девушку случилось любить по молодости. Наверное, всех
людей она была лучше - ничего не просила, ни в чем не винила потом. Возжелал
ее - и пришла с радостью. Отослал - ушла с покорностью. Потребовал сына себе -
отдала, ни слова не сказала. Даже сердце у него тогда заныло.
Только ей по людскому счету все возместилось. Сынок теперь служит
королеве, ходит в золоте, мать сделал дамой. Люди всегда тщатся выше головы
прыгнуть.
Пожалуй, из всех людей он бы оставил в живых только ту девушку, Руту. Он
ее потом часто вспоминал, когда потерял жену. Сиаль умерла, отдав ему всю свою
жизненную силу, не только ту, что держит жизнь в теле, но еще и ту, что не
дает душе распасться, отдала и ушла с последними словами заклятия на
цепенеющих устах. Исчезла, и не сыскать ее ни в Обители Бед, ни у Нуат, ни в