"А.Л.Коптелов. Великое кочевье (Роман) (Цикл: "Гражданская война в Сибири") " - читать интересную книгу автора

Показались последние всадники, а Ярманки все не было, хотя вчера он
уверял, что выедет первым.
- Видно, не отпускает его подлая девка, - простонала Чаных.
Повернувшись к народу, Борлай взмахнул правой рукой, на которой
болталась плеть:
- Откочевываем!
Пегуха подымалась по крутому склону, отыскивая чуть заметную
тропинку, которая вела к скалистому хребту с вечными снегами.
Крикливый голос настиг Борлая:
- А кама не забыли позвать?
- Я был у кама Шатыя, но не мог упросить старика, даже проводить нас
не согласился, - отозвался Тюхтень.
- Без кама нельзя.
- Беда упадет на нас черной тучей.
- Несчастье случится.
Одни кричали, что надо возвращаться в зимние аилы и в них провести
лето, другие настаивали на богатом подарке шаману Шатыю, которого считали
в горах "частым гостем богов".
Многие подосадовали, что неприятный разговор вспыхнул на взгорье, где
летают духи - хозяева лесов, гор и снежных вершин.
- Не уйдем - последние овцы подохнут. Опять останемся без сена, а
зимой снова к Сапогу бросимся: "Дай сенца для ягнят", - передразнил Байрым
и жестким голосом закончил: - Сена он даст, но... сено у него дороже
золота.
- Почему же Шатый камлать не согласился? - робко спросила Карамчи,
поравнявшись с мужем.
- А потому, что он, как старый ворон около падали, возле баев
держится.
Борлай, не торопясь, понукнул Пегуху и, тихо покачиваясь в такт
шагам, скрылся в лесу. За ним, звеня ослабленными удилами, двинулись
лошади сородичей. Широкой волной хлынули овцы. Постукивая копытами, шли
коровы.
Когда последний всадник ступил на извилистую лесную тропу, Тюхтень
нерешительно крикнул:
- Ничего, привезем кама из-за Катуни-реки.
И опять все заговорили, но уже о другом. Всем хотелось поскорее
забыть неприятный разговор. Женщины расспрашивали, широкая ли долина в
облюбованном месте, глубокая ли река и далеко ли в лесу сухостойник.
Мужья, успокаивая их и себя, говорили, что нигде нет такого рослого и
сочного ревеня, как на крутых склонах тех гор, упоминали о бесчисленных
зарослях душистой и приятно-горькой калбы - таежного лука - и хвалили
охотничьи угодья.
Гортанные звуки песни Борлая будто стлались по косматым вершинам.
Тропа вела через камни и трухлявые колодины, извивалась среди леса,
не знавшего топора. Высокие кусты горных пионов напоминали пылающие
костры. Впереди виднелись разлохмаченные ветрами темно-зеленые кедры.
Молодая хвоя лиственниц здесь еще легче и прозрачнее. Потухали
алмазные искры осыпающейся росы.
Тихий день наливался теплотой.