"Афанасий Лазаревич Коптелов. Точка опоры (Роман в двух книгах) " - читать интересную книгу автора

небольшой надеждой ждал решения судьбы своего старшего брата:
"Ведь оправдали же Веру Засулич..."
Она к тому времени уже была в Женеве видной участницей группы
"Освобождение труда", переписывалась с Марксом и Энгельсом, бывала у них в
Лондоне, переводила марксистские книги на русский язык. И слава ее не
померкла.
А встретились они всего лишь десять месяцев назад, когда Владимир
Ильич, возвратившись из сибирской ссылки, тайно наведался в Питер.
Александра Михайловна Калмыкова, вдова сенатора, Тетка, как звали ее
подпольщики, шепнула ему, что у нее в соседней комнате прячется от
посторонних глаз Вера Засулич, приехавшая по чужому паспорту.
- Ее кипучая душа не вынесла эмиграции, - рассказывала Тетка. - Как
птица по весне, прилетела на родину. Хочу, говорит, подышать питерским
воздухом, хоть одним глазком взглянуть на русского мужика. Ей, в прошлом
народнице, интересно знать, каким он стал теперь. Сначала в Женеве для нее
раздобыли французский паспорт, язык она знает отлично, но... Внешность
подвела. Слава богу, помогли болгары... Идите и называйте нашу Верочку
Великой Дмитриевной...
Она представлялась Владимиру Ильичу рослой, крупнолицей, с большими
крепкими руками. Потому, вероятно, и не могла сойти за француженку.
Но он увидел маленькую женщину с узкими плечами, бледным
продолговатым лицом, острым подбородком и почти непричесанными волосами.
Тогда он еще не знал, что эта женщина считала для себя недопустимой
роскошью то, что для других являлось самым необходимым и скромным. Если у
нее иногда появлялись свободные деньги, то и при этом друзьям нелегко было
понудить ее израсходовать их на какую-нибудь недорогую и необходимую
обновку. Веру Ивановну ценили не по одежде, а по уму, по беспредельной
преданности революции.
Выхватив левой рукой папиросу из тонких губ, она протянула Владимиру
Ильичу правую, маленькую, словно у девчушки.
- Мне рассказывал о вас Жорж Плеханов, - пояснила она тихим
голосом. - Он помнит ваш приезд. И возлагает надежды, как на самого
способного из своих учеников.
- Вот как! Мне приятно слышать, но... - Владимир Ильич смотрел в
круглые светло-серые глаза собеседницы. - Откровенно говоря, я не
ожидал...
- Я Жоржа знаю почти четверть века. Он не склонен заискивать. Говорит
всегда прямо, иногда даже с ледяной резкостью. А о вас - с огоньком.
- Спасибо. Я как раз собираюсь в Швейцарию, чтобы поговорить с
Георгием Валентиновичем о совместной работе. А с вами хотел бы сейчас. У
меня есть план...
Они сели на диван в укромном уголке, и Владимир Ильич рассказал об
"Искре", которую хотел бы издавать совместно с группой "Освобождение
труда". У Веры Ивановны блеснули глаза:
- Как же это умно придумано!.. Значит, мне снаряжаться в обратный
путь? А хотелось пожить на родине, летом походить по лугам, белым от
ромашек... Но я привыкла подавлять свои желания. Жоржу напишу сегодня же.
Вы его еще мало знаете. Это редчайший человек! Эрудит! Первый в Европе
знаток Маркса!
- В марксистской эрудиции Георгия Валентиновича я никогда не