"Афанасий Лазаревич Коптелов. Точка опоры (Роман в двух книгах) " - читать интересную книгу автора

хлопоты и хлопоты. Я, как вы знаете, большой поклонник вашего дарования,
искренне желаю вам в стольном граде самого блестящего успеха. Верю в него.
Не преминул бы приехать и насладиться чародейством вашего артистического
таланта...
- Что вы, что вы, Дмитрий Федорович!.. Даже заставили покраснеть.
- Вы заслужили, прелестнейшая! Любимица публики! И я, как говорится,
рад бы в рай... Но все дела, дела... - Трепов снова щелкнул каблуками и на
прощание еще раз поцеловал руку. - Счастливых дней.
Оставшись одна, Мария Федоровна опустилась в кресло, шумно выдохнула:
- Подкинул черт гостя!.. Хорошо, хоть ненадолго.
Спохватилась, вспомнила о Дяде Мише: удалось ли ему ускользнуть никем
не замеченным? Хотела было пройти в комнату сына, но в передней снова
всполошился звонок, и Захар встретил гостя поклонами:
- Пожалуйте, почтеннейший. Сию минуту доложу.
- Не беспокойтесь. Я моложе вас, - остановил старика мягкий, как
шелест бархата, голос, и шевельнулась портьера в дверях. - Мария
Федоровна, можно к вам? Не помешаю?
- Савва Тимофеевич! Всегда вам рада! Входите, входите!
- У вас, как в двунадесятый праздник, визитер за визитером. А ведь
еще только сочельник. Вам - хлопоты, заботы, тревоги. И я тревожусь за
вас. Поверьте, ночь не спал.
Морозов отказался сесть. Невысокий, одутловатый, скуластый, как
татарин, он взволнованно ходил по гостиной. Мелкие, как бы вкрадчивые,
шаги его глохли в мягком ковре.
- Вы удивлены. А как же мне, голубушка, не волноваться? У меня, я вам
скажу, нет ни родных, ни близких. Говорите, жена?! - У Морозова под
редкими подстриженными усами посинели губы. - Она ждет не дождется, когда
станет вдовой. От вас-то мне таиться нечего - свои люди, и театр - мой
дом. В Петербурге для вас - крещенье. А купель-то в Неве ой морозна! Боюсь
за вас. Простудиться недолго.
- Мы, Савва Тимофеевич, закаленные, - улыбнулась Мария Федоровна. -
Вся труппа.
- Хорошо, что не робеете. Но знать вам, голубушка, надо: газетные
волки могут наброситься. Необычно для них: театр-то - Художественный, да
еще Общедоступный! Знамя для студентов! И мастеровые могут заглянуть на
галерку. Будут у вас и завистники, подыщут продажные перья.
- Ничего... Мы с вами еще отпразднуем полувековой юбилей театра!
- Полувековой?! - Морозов остановился, почесал пальцем в жесткой
бородке. - Вы отпразднуете, бог даст. А мне... до пятилетнего бы дотянуть.
- Савва Тимофеевич, что с вами? - Мария Федоровна метнулась к гостю,
тронула его пальцы. - Здоровы ли вы?.. Рука как ледяная!.. Может, за
доктором послать?.. Или - кофе, чаю...
- Спасибо, голубушка! Спасибо, Мария Федоровна! Но мне не до чаю. -
Узенькие, заплывшие глаза Морозова стали влажными, голос прерывался. - К
вам я сегодня не с пустыми руками.
Из внутреннего кармана пиджака фабрикант достал плотный конверт
страхового общества и, склонив голову, подал актрисе:
- В счастливый час!..
- Что это?! Савва Тимофеевич, добрый человек! Зачем же вы?!
- На память о грешном капиталисте.