"Евгений Кораблев. Созерцатель скал ("Четверо и Крак" #3) " - читать интересную книгу автора

лет, собственно уже дослужила свой срок. Команды на ней имелось всего
пятнадцать человек, считая капитана.
Капитану вспомнилось теперь, как вчера профессор, глядя на надутый
парус, шутил:
- Видите, попутный ветер! Значит, море не гневается на "Мысовую", хотя
я и назвал собаку его именем.
Капитан сердито подумал:
"Вот он, попутный ветер".
На "Мысовой" в качестве пассажиров ехали командированный из Ленинграда
молодой профессор Булыгин с двумя сопровождавшими его вузовцами, длинноусый
старик с мальчиком лет двенадцати, двое бурят: один - юноша, очень живой, со
значком КИМа, другой, поглядывавший на него не без враждебности, - уже
пожилой, необъятной толщины с тяжелым разбойничьим взглядом, богато одетый.
"Самый толстый человек в Восточной Сибири", - шутил про него капитан.
Толстяк был необыкновенно важен и неподвижен, как статуя Будды. Эту компанию
довершал мистер Таймхикс, путешествующий англичанин, один из тех, кого
нельзя не встретить в странах, почему-либо интересующих Англию в данный
момент. Высокий, сухой, в очках, с подозрительно строгой выправкой и,
вероятно, в связи с этим, с повышенным интересом ко всему, что касается
обороны СССР. Он недавно вернулся из поездки в Ургу, как он говорил, и
теперь все время делал какие-то пометки в своей записной книжке. Разговор
поддерживал старик, очень словоохотливый и, видимо, хорошо знавший Сибирь.
- Мы - рассейские, дальние... Услыхали, что за Байкалом бабы коромыслом
соболей бьют, ну, и набежали. Да и прижились здесь. Двадцать восемь лет тут
болтаюсь. А старинные жители на Байкале - черт, медведь да бурят.
Хе-хе-хе-хе! Одна братва!
Старик покрутил длинные седые усы, поглядел на толстого бурята и стал
рассказывать о своих приключениях в первое время сибирской жизни.
Трудно было разобрать, старик ли любил приврать, или же сибирская быль
походила на фантазию.
- И пришлось мне тогда из мещан сделаться сибирским поселенцем, -
рассказывал он, - да еще беспаспортным. Взял меня к себе в работники богатый
чалдон. А паспорт я, грит, тебе справлю, не твоя забота. Купил у писаря в
волости паспорт, и стал я поселенец Лапша, Смоленской губернии, а уезда
какого, уж не помню. Паспорт старый, что называется "на ять". А до меня еще
какой-то поселенец по нему жил. Только попали мы в беду. Приезжает однажды
становой.
- Хозяин, я около твоей заимки проезжал, сто рублей обронил. Пошли-ка
твоего работника, пусть поищет.
Ну, значит, дать сотенную надо. А хозяин на дыбы, - паспорт справный,
за что сто целковых псу под хвост? Пришел эдак через час и докладывает:
- Нету ваших ста рублей. Верно, обознались, в другом месте где
обронили.
- Как? Я? Обознался? - позеленел становой. - Позови-ка работника.
Позвали меня.
- Ну-ка, сахар, подойди поближе! - схватил меня, подлец, за усы. - Как
тебя зовут?
- Лапша.
- Твой билет?
Подал я... Посмотрел он и, вижу, хохочет... Так хохочет... аж складки