"Олег Корабельников. Гололед (Авт.сб. "Башня птиц")" - читать интересную книгу автора

томительных разбирательств, опросов свидетелей, экспертиз и заключений. Та
секунда, давно ушедшая в прошлое, расчленялась и изучалась тщательно, как
под микроскопом.
И сам Буданов множество раз пережил эту секунду, и казалась она ему
долгой, практически бесконечной, если смогла вместить в себя и конец
человеческой жизни, и перелом в его собственной судьбе.
Время дало трещину, и оттуда, из прошлого, приходили запретные сны,
один тягостнее другого. Он ехал на автомобиле и увертывался от людей,
бросавшихся под колеса. Но ничего не получалось, он неизменно налетал на
них, и люди распластывались под шинами, и "Жигули" подскакивали на них,
как на ухабах.
Буданов просыпался и уходил на кухню. Пил воду большими глотками,
курил. Он знал, что не дает ему спать. Чувство вины. Он был оправдан перед
законом, но все равно, несмотря ни на что, он знал, что виновен именно он,
Буданов, и только не знал, как искупить свою вину, и можно ли вообще
искупить вину.
Вместе с ним переживала все это и его жена, Лена. Но ей было легче.
Вина не тяготила ее. Она боялась за мужа, что его засудят, боялась, что
могут присудить крупный штраф, боялась за автомобиль; ей казалось, что его
должны теперь отнять, и даже, быть может, уничтожить, как собаку,
загрызшую человека. Они приложила все силы, и хотя юридическая
невиновность Буданова была налицо, все равно она куда-то звонила, с кем-то
советовалась, на кого-то нажимала и долгими часами изводила мужа ненужными
разговорами.
На суде он говорил только то, что было; долговязый парень был главным
свидетелем; выяснилось, что Антипов был неизлечимым алкоголиком, что он
постоянно бил свою жену и все в доме пропивал, и в свой последний день он
спешил в магазин за вином. И хотя о покойниках не принято говорить плохо,
но об Антипове говорили. И Буданов ловил себя на том, что он ищет
оправдания даже в том, что убил человека никчемного, и даже жена Антипова
в глубине души должна бы быть рада смерти мужа, но он отбрасывал эти мысли
и стыдил себя за них.
Убийство - всегда убийство, и оправданий для него нет и быть не может.
Там, в зале суда, Буданов впервые увидел жену Антипова. Она сидела во
втором ряду, плакала тихонько и слезы вытирала черным платком. Острая
жалость и удвоенное чувство вины приходили к нему и заставляли голос
дрожать и отводить взгляд.
Его даже не лишили прав. Но он сам старался реже садиться за руль, он
ощущал к своей машине нечто среднее между страхом и ненавистью. Ведь
именно этот сияющий капот первым прикоснулся к заповедному человеческому
телу, именно эти колеса нарушили его целостность, осквернили его, смяли,
как сминают прочитанное письмо. Это казалось кощунством - вещь, созданная
человеком, убивала человека.
"Не забивай себе голову ерундой, - говорила Лена, - человека можно
убить чем угодно. При чем здесь машина? И вообще, перестань изводить себя
попусту, ты ни в чем не виноват".
А он смотрел на нее, на ее красивое гладкое лицо, на шевелящиеся губы
ее, слишком яркие, чтобы казаться естественными, и невольно представлял
себе жену Антипова, у которой он отнял мужа, или проще говоря - убил.
Он все время думал о том, что надо бы ее разыскать, попросить прощения,