"Владимир Кораблинов. Воронежские корабли " - читать интересную книгу автора

Васятка открыл глаза и увидел постылый полумрак чулана. Тоненькая
полоска золотистого света из крохотной отдушины в двери, кошачьего лаза,
струилась по полу. И это был свет не свечи и не фонаря. Это был луч
восходящего солнца. Стало быть, дверь на улицу была открыта. И Васятка
услышал какие-то гулкие хлопки.
Тогда он понял, что слуга на дворе выбивает палкой пыль из ковра.
Но не это все-таки разбудило его.
И вдруг раздался тот звук... господи боже мой! Это пела, выговаривала
пастушья дудочка. Где-то, видимо за рекой, ходило стадо.
Дудочка и была воспоминанием о доме.
Так начался этот знаменательный день.
Кавалер Корнель не будил утром Васятку, не тащил его по буграм с
тяжелой шкатулкой. Он, кавалер, голубой плащ надел, кафтан с серебряным
шитьем, зеленые башмаки на красных каблуках, с золотыми пряжками. То всегда
в рыжем парике ходил, а нынче надел белый, обсыпанный мукой. Длинная шпага
на дорогой перевязи болталась сбоку.
Кавалер был преважен.
Встретив Васятку, он смешно подмигнул и, оттопырив шпагой плащ, пошел к
адмиралтейству.
Герцог ижорский Алексашка еще раньше туда отправился, поехал в
раззолоченной карете, запряженной шестериком вороных жеребцов, с верховым
форейтором, с запяточными гайдуками.
До адмиралтейского двора и полверсты по было, по такой погодке самый бы
раз пешком прогуляться. Ему, может, и самому хотелось пройтись, но очень уж
любил пустить пыль в глаза. Медом не корми, только б против всех отличиться.
Туда, к адмиралтейству, тянулся народ - и в каретах, и в колымагах, и
верхами, и пешие.
Государева верейка, разукрашенная пестрыми вымпелами, покачивалась на
легкой волне.
А тот корабль, что собирались спускать, "Пантелеймон", подпертый
толстыми бревнами, стоял еще на суше, наряженный, как немецкий щеголь: по
борту - толстые жгуты из сосновых веток, и мачты перевиты красными, голубыми
и белыми лентами. И таких же цветов флаг на корме. Медные пушки, начищенные
до огненного блеска, как бы языки грозного пламени, жарко сверкали на
солнце.
А под кораблем устроили широкие, намазанные жиром полозья. По ним
"Пантелеймон" должен был соскользнуть в воду.
На толстом слое жира отражалось солнце, а мужики, макая квачами в
бочки, все мазали и мазали полозья.
И возле валялись пустые бочки из-под жира.
Герцоговы слуги побежали глядеть, как будут спускать корабль, и Васятка
увязался с ними.
И он увидел царя.
Он узнал того длинного, с кошачьими усиками, Питера Баса, который взял
его табачными пальцами за щеки и отдал кавалеру.
Питер Бас саженными шагами ходил вокруг корабля, глядел - так ли все
сделано, не забыли ли чего. За ним рысцой трусили важные господа: ижорский
герцог, господин адмирал Апраксин, кавалер Корнель и еще какие-то, по
разговору - немцы, франты, в цветных плащах, в белой пене кружевных
воротников.