"Владимир Кораблинов. Прозрение Аполлона" - читать интересную книгу автора

Так погибли боги татинецкие под топорами, и одного лишь Златоусого не
коснулись топоры ожесточившихся воинов. Отягченный камнями, он лежал на дне
глубокого озера, объятый колеблющимися лапами древней черной коряги. И
резвые стайки полосатых окуней кружили возле него.
Горожане смотрели издали на разорение их святыни - кто с ужасом, кто с
гневом, кто с робостью. И плакали многие.
А меж людей Торопка-скоморох, медвежий поводырь, толокся, сновал
челноком, нашептывал:
- Пошто ухи-то развесили? Яз сам зрил: ушел ведь Перун... Воев посек и
ушел. Ей-право!
И звал горожан побить дружину и греков.
Толокся Торопка, а медведь за ним - с лапы на лапу топтался, мотал
лобастой башкой, показывал, как пьяный мужик на торгу валяется. Потешал.
А не до смеху было...

2

Часы старинные, громоздкие, неуклюжие, назывались кутафьей. Кашляя и
шипя, они пробили восемь.
- Вот тебе раз! - удивился гость. - Как же это я? Да еще и без
пропуска... Нет, нет, Денис Денисыч, не уговаривай, пошел... Будь здоров!
- И как ты только пойдешь в этакую темень да в мокрядь, - заохала
Матвевнушка-няня. - Ведь это страсть куда переть-то! Ахти, головка
горькая...
- Ну, что скажешь? - робко спросил хозяин. Как всякий впервые читающий
автор, он мучительно стыдился своего писания.
- А ей-богу, ничего, интересно, - сказал гость. Он всю переднюю занял
своей громоздкой фигурой; надевая шубу, ворочался в тесной комнатушке, как
медведь в берлоге. - Ведь такая тема... Конечно, странно немного, что в
этакое нынешнее время... ну, беспокойное, что ли, взялся ты черт знает какие
древности подымать. А впрочем...
- Ах, это начало лишь... - Автор мялся, конфузился. Ему не терпелось
рассказать другу о своих замыслах, но боялся показаться смешным: так
грандиозно было задуманное. - Страшно сказать - эпопея! Огромный цикл из
пятнадцати - двадцати романов о Руси в ее тысячелетней истории. А все будет
называться так: "То'роповы".
- Это что - фамилия?
- Ну да, ну да, от имени моего героя, Торо'пки-медвежатника. Сперва -
прозвище, затем - фамилия. Эти Тороповы, незнатная сермяжная династия,
пройдут у меня от самых истоков русского государства до революции... А? Ты
понимаешь?
- Ба-а-тюшки! - засмеялся гость.
- Ну, конечно, конечно... Смейся, пожалуйста! Как не смеяться: экой,
мол, дурень, на старости лет-то... Но, дорогой мой, подумай, как
захватывающе интересно, как величественно! Тороповы... Этакий бунтарский
род, собрали в себе все лучшее, что в душе, в природе русского человека. И
вот, вслед за крещением, то есть вторжением Византии, - монгольское
вторжение... Собирание русского государства... Поле Куликово! Опричнина.
Смутное время многочисленных лжедмитриев. Восстания сороковых годов
семнадцатого века... Петр, наконец! Молодая Россия! Ах, нет, Аполлон, дух