"Владимир Кораблинов. Алые всадники" - читать интересную книгу автора

А пистолет у вас настоящий?
Илья расстегнул кобуру, показал.
- Вон вы какой! - удивилась Сонечка. Голос у нее был, как у иволги.

Старик Валиади

Человек десять за складными мольбертами ломали угольки о шероховатую,
со щепочками бумагу.
Освещенный двухсотсвечовой лампой, на помосте сидел давешний гражданин
с двумя монархическими бородами - завхоз. Десять подобных ему волосатых
стариканов понемногу обозначались на десяти серых листах, прикрепленных к
мольбертам канцелярскими кнопками.
Было тихо, хорошо. Скрипели угли. Мягко шлепали тряпки, сбивая с бумаги
неверные штрихи.
Потрескивала золотисто-оранжевая от жары железная печка. Стеклянная
стена с наступлением темноты сделалась сине-черной. За нею совершали
медленный путь созвездия северного полушария, перемешиваясь с тусклыми,
неподвижными огоньками запушенных морозом городских окон.
Человек с глазами Льва Толстого похаживал между мольбертами. Иногда
сдержанно, вполголоса басил, посмеивался хрипловато. Рокотал, останавливаясь
возле рисующего.
Это был художник Валиади.
Он велел Илье рисовать вздыбленную лошадь.
- Непременно, непременно обратите внимание на голову и ноги. Общая
ошибка: голову почему-то преуменьшают, мельчат, а ноги делают тоньше. Но
ведь не арабский же скакун, помилуйте, - простая деревенская коняга.
Глядите, какие у нее крепенькие... - Он постучал широким желтым ногтем по
гипсовым ногам лошади. - Да, да... Строже соразмеряйте пропорции. Алгеброй,
так сказать, гармонию...
Илья чуть было не брякнул, что плевать ему на всю подобную чепуху, и на
гипсовых в том числе лошадок. Что не для того он приехал в Крутогорск. Что
искусству нашему революционному ни на черта не нужны ни эти подозрительные
старики с двойными буржуйскими бородами, ни эти гипсовые лошадки...
Что надо писать грандиозно! Во славу Революции! На брандмауэрах домов!
На белокипенных стенах златоглавого собора! На мостовых, наконец!
Широко и плакатно!
Агитировать против старорежимной сволочи - кулачья, попов, Черного
Барона!
Против многоглавой гидры контрреволюции!
Ах, как хотел сказать все это... Даже, может быть, крикнуть
по-митинговому.
Да вдруг оробел чего-то. Потерялся.
И вот сидит, кончиком карандаша перед глазом измеряет пропорции
дурацкой лошадки: голова, ноги, летящий по ветру хвост...
Видел бы Николай!

Вот именно - в полете!

Но нет, знаете ли, это уж форменная дурь!
Уверенными, энергичными линиями строит Илья на сером листе мощный и