"Бойл Т.Корагессан. Восток есть Восток " - читать интересную книгу автора

Содерборд, жившая по со.седству с Питером Ансерайном, слышала, как тот,
часов в восемь вечера, включил программу новостей. Но Ансерайн давно спит,
кто ж станет его будить? На Рут накатил приступ ярости. Вдруг она
почувствовала, что у нее больше нет сил выносить и этот "Танатопсис", и
цинизм, и постоянное напряжение, и вечное злословие. Тщательно возведенная
система защиты разлетелась вдребезги. Куда-то подевались сдержанность и
осторожность - Рут решительно шагнула на подмостки.
- В это трудно поверить! - воскликнула она, испытывая легкое
головокружение от интенсивности обуревавших ее чувств.
Саксби обнял ее за плечи.
- Ну-ну, все в порядке, - успокаивающе сказал он, но Рут еще не
закончила:
- Возможно, там тонут люди, а вы... вы шутки шутите!
На глазах выступили слезы, но Рут подавила рыдания. Она была
разгневана, уязвлена, взволнована - все так. Но в то же время она играла и
очень хорошо понимала это сама. "Если б только они ко мне
прислушивались, -думала Рут, - если б они только знали..." Она стояла рядом
с Саксби, стройная, с длинными загорелыми ногами, дрожащая от собственной
смелости, а еще больше от гнева и обиды. Как же они могли обращаться с ней
так, словно она - пустое место?
Рут почувствовала, что победила. Уж теперь-то они глаз с нее не
сводили! С лица Боба исчезла ухмылка; пучеглазая выглядела так, словно ей
только что влепили оплеуху; даже непроницаемого игрока в покер,
каменнолицего Ирвинга Таламуса, и того проняло. Он был похож на кота, но
теперь этот кот подобрался и принюхивался - ветерок донес издалека зазывное
мурлыканье кошечки.
- Сделайте что-нибудь! - потребовала Рут. - Ну же, кто-нибудь!
Действуйте!
Вскоре она уже сидела, совершенно обессиленная, у ломберного столика,
рядом с Таламусом; Саксби и Боб отправились звонить в береговую охрану,
шерифу, в добровольную пожарную команду и местное отделение радиокомпании.
- Все образуется, - сказал Таламус. Она посмотрела на морщинистую, как
у ящерицы, кожу вокруг его глаз. Ирвинг откинул со лба свесившийся кок
густых черных волос.
Ему было пятьдесят два года, и он считался явлением в литературе. Губы
у явления были сухие и жесткие, зубы мелкие, белые и острые.
- Вы поступили правильно. Иногда всем нам на пользу пинок под задницу,
верно?
Рут подняла на него глаза, вся такая убитая и несчастная, хоть на самом
деле несчастной в этот момент вовсе себя не чувствовала. Таламус взял ее за
руку, стиснул, и его лицо вновь приняло всегдашнее ироническое выражение.
Ныне же Рут сидела в студии и писала, точнее, пыталась хоть что-то
написать. Вдруг она увидела перед собой японку как живую: печальная,
обреченная героиня, глотающая соленую смерть; катятся волны, желтея в
сумеречном свете, дети унесены морем - безвозвратно и навсегда. Когда над
верхушками деревьев полыхнула первая молния, вся сцена уже замечательным
образом выстроилась, слова сами рвались нее, с кончиков пальцев. Домик стало
продувать бризом. Холодный, угрожающий, он тряс москитные сетки, ворошил
бумагу на столе. Искушение оказалось слишком сильным. Рут отодвинула пишущую
машинку, встала, подошла к окну и надолго застыла там, глядя, как густеет