"Артем Кораблев. Охота на приведений " - читать интересную книгу автора

отживаем, - мрачновато ответил старик.
- Да ладно вам, поживете еще.
- Не зна-аю, - все так же угрюмо протянул Петр Максимович. - Тут не то
что нам, а, по-моему, всему Ворожееву скоро конец.
- Это что ж так? - спросила Светка, хотя и козе было понятно, что
деревня отмирает.
- Што, што, - пробурчал Петр Максимыч, глянув на нас мутными, когда-то
голубыми глазками из-под кустистых седых бровей, - не што, вот што. Нечисто
опять в Ворожееве, как перед войной было. Я вот давеча пошел побродить,
завернул к кладбищу, вечером-то я туда не хожу, и вы не ходите, а тут светло
было, я зашел на могилку жены глянуть, да на материну, а на церкви-то сова
сидит. Это днем! - Петр Максимыч значительно поднял палец.
- Ну и что? - беззаботно спросила Светка, тайком дернув меня за рукав,
мол, слушай.
- Што, што, - еще недовольнее забурчал Максимыч, - не што. Перед войной
так же было. Когда на первое мая тогда шли все гулять, смотрят, а на церкви
сова сидит. И прабабка твоя, живая еще была: "Это, - говорит, - плохая
примета, что сова днем на кресте сидит. Беда будет". И точно, в июне-то
война началась. А в августе уж и церковь взорвали.
- Немцы? - спросил я.
- Какое немцы, наши. Немцы еще далеко были. Приказ в сельсовет пришел в
августе церковь очистить и подготовить к сносу.
- Зачем? - удивился я.
- А затем, что приметная веха для немецких самолетов на Тверь, тогда
Калинин, с бомбами заходить. Ее и взорвали. Только разорять-то никто не
хотел. Председатель, Фомич, думал, думал, да и говорит одной, секретарем тут
комсомольским была, выноси иконы, мол, и помощников себе возьми. Ей деваться
некуда - секретарь, а больше никто не хочет. Одного Кольку уговорила, тоже
был комсомолец. Так Колька-то потом сразу на фронте погиб. Как пошел, так и
скоро похоронка пришла. А Анну, ее Анной звали, тут убило бомбой. На
Ворожеево за войну одна бомба только и упала, и прямо между ее домом и
соседним. Так в соседнем-то стену вышибло, там один старик был, Кузьмич, его
только с печки сбросило, даже не ушибся, а у Анны-то в доме всех и ее тоже.
Вот как церкви-то разорять. Да што, она человек была подневольный.
Мы помолчали. Я не очень-то верил в дедовские россказни. То есть,
конечно, я и не сомневался, что что-то такое было. И Анна, видимо, погибла,
и Колька этот, только церковь-то тут ни при чем и уж сова - тем более. Война
была, вот и все. Я только ради интереса спросил тогда:
- А что нам теперь к церкви-то не ходить?
Петр Максимович опять ответил не сразу, долго смотрел в свою серенькую
ветхую скатерку, я уж думал, он опять "што, што" скажет, но ответил старик
по другому.
- Куделин опять бродит, - только и сказал он.
Это уж было совсем загадочно, я было подумал, что Куделин - какой-то
местный бандит или хулиган, что лучше ему на глаза не попадаться, и, решив
прояснить дело, спросил:
- Куделин, а это кто?
- Дух, - ответил Петр Максимыч и глянул мне в глаза.
Я молчал.
- Дух, - повторил старик. - Привидение. Помещик тут раньше жил,