"Владимир Корчагин. Путь к перевалу" - читать интересную книгу автора

И потом, ей действительно надо встряхнуться, походить по музеям, послушать
хороших артистов. Она всегда мечтала об этом, а он так до сих пор и не
выбрал времени свозить ее куда-нибудь.
Он сам купил ей билет, помог уложить чемодан, вызвал такси на вокзал.
Просил не беспокоиться за них с сыном и даже не подал вида, как дрогнуло его
сердце, когда она в последний раз махнула ему рукой из окна вагона.
Работа не давала Воронову думать о разлуке. День был заполнен до
предела. Неожиданно выявилось, что кое-кто на факультете не одобряет нового
направления кафедры минералогии. Начались неприятности.
Но вечерами в опустевшей квартире его охватывала тоска по жене. И Юрий
впервые понял, как грустно было, наверно, ей, когда он до глубокой ночи
задерживался на работе. Понял и узнал, что время, которое всегда бежало с
ним наперегонки, может вдруг остановиться, и писем можно ждать с таким же
нетерпением, как результатов самого ответственного эксперимента.
А письма Тони стали приходить все реже и реже. Потом их не стало
совсем. Юрий забеспокоился, решил немедленно ехать в Ленинград. Но заболел
сынишка. И в то же время Бенецианов поставил перед Ученым советом вопрос о
нецелесообразности разработки на факультете темы Воронова, о передаче ее
физикам. С утра до ночи, забыв о сне и отдыхе, Юрий метался между кроватью
больного сына и учреждениями, где решалась судьба новой проблемы. Борьба
была тяжелой, пришлось дойти до парткома. И все-таки он победил. Выздоровел
и сынишка...
И вот тогда пришло письмо. Короткое, в несколько строк:
"Прости, Юрий, но я поняла, что мы никогда не будем счастливы. Я нашла
возможность устроить свою жизнь иначе. На днях приеду за сыном. Возьму его
прямо из детского сада. Нам лучше не встречаться. Вещи вышли посылкой".
Через год она вернулась, - обманутая, покинутая, ищущая прощения. И
все, казалось бы, потекло по-старому. Отношение Воронова к жене стало,
пожалуй, даже внимательней, заботливее. Но это было уже велением разума, а
не сердца. Та большая любовь, которая согревала его все годы жизни с Тоней,
которая придавала ему силы, - эта любовь умерла. А вместе с ней умерло и
нечто большее.
Все происшедшее поразило Воронова тем более жестоко, что сам он, будучи
натурой цельной, всегда был высокого мнения о людях. И если Тоня смогла так
легко обмануть его любовь, то что оставалось ждать от других... Теперь рядом
с ним была просто жена - красивая, заботливая и... чужая.
Внешне мало что изменилось у него и на работе. Воронов был по-прежнему
настойчив и требователен к себе и своим помощникам. Он все так же много
работал. Но это была скорее инерция.
Впрочем, об этом никто не догадывался, - даже его помощники по кафедре.
Дружный коллектив по-прежнему работал, как точный, хорошо отлаженный
механизм. Начало меняться отношение к новой проблематике и со стороны
некоторых других ученых факультета. И только сам Воронов не мог сбросить с
себя душевного оцепенения и с прежней страстью отдаться любимому делу.
А между тем он отлично понимал, что одной инерции хватит ненадолго, и
тщетно пытался вернуть себе прежнюю работоспособность...
Вот почему Юрий Дмитриевич так и не раскрыл сейчас журнал дальше
оглавления.

***