"Алексей Корепанов. И сладок сон воспоминаний" - читать интересную книгу автора

недоумевающе застыли. - Нельзя выключать! Он умрет, понимаете? Я уверен...
Даже если вы его в вашей реанимации. . . Все равно, не сейчас, так потом.
Нельзя выключать.
Что-то он им еще говорил, а Швец полулежал в кресле, и на экране
создавался рассказ или повесть, или роман, и они хмуро слушали его, и
старший махнул рукой.
- Ладно, дело ваше. Тогда оставайтесь, ждите своих начальников и
решайте. Если что - звоните, у нас там будет полная готовность.
Они собрали свой инвентарь и ушли и Аверин остался один. Вернее, со
Швецом, но Швец был далеко. Аверин переставил стул за стенд, отгородившись
от кресла, сел и задумался. В зале растеклась тишина, лишь изредка ее
нарушал шелест страниц и отдаленный рокот моторов за окном
т а м, на экране.
Итак, бывший однокурсник Сергей Швец ушел туда, где лучше. Ему, Швецу,
лучше. И возвращаться не собирался. Обвел вокруг пальца. Обманул. Может
быть, не ведая, что творит; скорее всего, не ведая, что творит - но ушел.
Там он остался, в своих воспоминаниях, и не вернется. Выходит, мнемовизор -
не только благо? Выходит, он, ученый Николай Николаевич Аверин, не все
предусмотрел? Это ведь получается все равно что с телевидением: думали о
новом средстве связи, а получили велмколепный инструмент для оболванивания.
Или взять лазер: рассчитывали на применение для сугубо мирных нужд сугубо
мирной промышленности, а получили очень даже эффективное оружие. Выходит,
его мнемовизор тоже палка о двух концах? Сколько таких вот, подобных Швецу,
в районе, области, республике и так далее?.. Швец указал на тот, второй
конец палки. Спасибо Швецу. Но что вот с ним делать - не будет же он вечно
сидеть вот так, в этом кресле, растворившись в своих воспоминаниях?.. Что с
ним делать?
Чернота за окном на экране чуть-чуть посерела. Едва заметно проступили
деревья, дома. В одном из окон зажегся свет. Отражение юноши Сережи
Швеца задумчиво постукивало ручкой по подбородку. Т а м наступал
рассвет.
Аверин посмотрел на часы. Шел первый час ночи. А что же будет,
когда Швец закончит свою первую ночь творения? Отложит ручку и закроет
тетрадь, и отправится спать - и воспоминание прервется?
Прервется!
Аверин заерзал на стуле. Выходит, Швец волей-неволей вернется, и можно
будет выключить мнемовизор и никогда, ни под каким видом не подпускать
этого исписавшегося писаку к аппарату!
...Около четырех все стало ясно. Рука закрыла тетрадь, за окном в
слабом утреннем свете ползли троллейбусы, и люди с сумками спешили
на рынок - и экран подернулся слепым тусклым серебром. Аверин
катапультировался со стула, подбежал к Швецу - тот полулежал в прежней
позе, рукава свитера были сдвинуты до локтей и на коже краснели точки
инъекций, - подскочил к стенду, готовый выключить все, что можно, посмотрел
на экран - и у него опустились руки.
На подоконнике продолжала стоять белая кастрюля, продолжала гореть
лампа под потолком, и вновь покачивалась нога в старом тапке. Ручка
коснулась листа - и медленно потянулась по бумаге вереница букв,
складываясь в слова...
Круг замкнулся. Всему суждено повторяться до тех пор, пока энергия