"Андрей Корф. Сто осколков одного чувства " - читать интересную книгу автора

сладчайшим содержанием. Бывало и так, да простит меня Общество Ревнителей
Кожи, что сигарета тушилась там же, в упомянутой ложбинке, с омерзительным
шипением и запахом, который заставлял почему-то вспомнить последний день
Помпеи...
И ни разу, ни словом и ни жестом, он не просил ее выполнять то, что она
делала. Мало того. Отдадим должное этому подлецу и развратнику. Не раз он
гнал ее прочь, только бы снова остаться одному и побыстрее дожить до конца.
Но, что поделать, она возвращалась снова и снова. Она хорошела рядом с
ним, многие желали ее и даже влюблялись. Узнай она об этом, удивилась бы
изрядно... Но и ум ее, и воля были вырезаны навсегда этим куском
отвратительной плоти - ее ненаглядным.
Бывало, он, угостив ею одного из собутыльников, укладывался с ними
рядом и, помогая обоим, ласкался, как малое дитя... Она, лишь дождавшись его
приближения, сразу взрывалась переспевшим арбузищем, и Гость Бахчи с
некоторым недоумением приписывал себе столь бурную победу.
Потом, когда у него почернела и отвалилась Душа, ей стало совсем
плохо...
Она попросту превратилась в мебель. Если ее угораздило встать не там,
где нужно, он взглядом перемещал ее на новое место. Если она оказывалась на
его пути, он отодвигал ее, не обращая никакого внимания...
Вечерами в комнату приходило оглушительное тиканье часов - толстых,
брюхатых, очень старых. Эрос с обожженными крыльями тараканом сидел под
лавкой. Глаза любимого останавливались, как часы, и тиканье казалось
посторонним, лишним звуком там, где уже не было времени...
А бывали дни, когда он плакал, уткнувшись щетиной в ее бедную,
обожженную грудь. Она жалела его, потому что так было надо, и каждая его
слеза пускала корешок, причиняя новую боль...
Сколько дней прошло в этих сумерках? Она не знала... Он и не хотел
знать... Потом она перестала откликаться на свое имя, и он перестал звать ее
по имени. Потом они поняли и приняли Луну, выли на нее, когда была охота или
просто смотрели в темноте. Потом перестал наступать день, и воцарилась ночь,
долгая, как остановка поезда в тоннеле...
Даже когда он ушел в свою непомерную дозу, она не сразу заметила это.
Она продолжала ласкать его тело и радовалась тому, что ее не наказывают.
Она, никем не остановленная, развернула во всю длину полотнище любви с
кривыми буквами на нем. Это были самые счастливые дни в ее жизни...
Потом началась суета, и Гость Бахчи наливал ей водку на кухне, и
какой-то белый с добрыми глазами щупал ей пульс и заглядывал в глаза...
Потом она поняла, что ее любимого увозят навсегда, чтобы зарыть в землю. Она
просилась с ним, но ее не пустили. Тогда она приняла правила игры и отстояла
с толпой на кладбище положенное время. Она взяла себя в руки и только
плакала, как все, потому что так было надо, чтобы ее не забрал Белый с
теперь уже нехорошими глазами.
Дождавшись ночи, она облегченно улыбнулась Луне и отправилась на
кладбище. Когда она дошла, уже светало. Но Луна еще успела подмигнуть ей на
прощанье, оставляя навсегда в обнимку с дешевым, наспех поставленным камнем.

Эротический этюд # 16

Она всегда готовилась к тому дню, который называла Днем Варенья.