"Юрий Корольков. Кио Ку Мицу! (2 часть) (Роман - хроника) (про войну)" - читать интересную книгу автора

затянутых льдом. Лед, как нефрит, молочно-зеленого цвета. Дальше река,
вероятно уже Янцзы... А теперь внизу словно потоп: поля залиты водой, в
них отражаются начинающие зеленеть деревья. Это уже другой цвет, тоже
зеленый, но больше похожий на малахит. Янцзы уходит в сторону, исчезает в
дымке за горизонтом. Самолет летит навстречу весне.
Чем ближе самолет подлетал к Нанкину, тем озабоченнее становилось лицо
пилота, тем чаще он приказывал стрелку-радисту внимательно следить за
воздухом. Нервозность пилота передалась и полковнику Хироси.
- На фронте, - сказал он, - отмечено появление советских летчиков.
Говорят, они добровольцы и прилетели на своих машинах, со своими
боеприпасами. Но откуда это берется у добровольцев? Для меня совершенно
ясно: Советский Союз помогает Китаю...
"Значит, наши помогают Китаю, и японским милитаристам не так-то просто
добиться победы!" Рихард почувствовал себя в одном строю с неизвестными
ему советскими волонтерами, которые где-то здесь, совсем близко, и, так же
как он, выполняют свой интернациональный долг.
В Нанкине, куда Хироси и Зорге прилетели к полудню, продолжалась кровавая
вакханалия, начавшаяся с захватом города. На улицах валялись трупы
расстрелянных, в разных концах города дымились пожарища, горело здание
советского посольства. Всюду бесчинствовали японские офицеры и солдаты.
Они жгли, насиловали, грабили, охотились за китайцами, искали переодетых
военных. Принадлежность к солдатской профессии определяли по стриженым
волосам, по мозолям на руках, набитым винтовкой. Но мозоли на руках были и
у рабочих...
Схваченных людей заталкивали в военные грузовики, везли к Янцзы,
расстреливали на берегу, сбрасывали трупы в реку, и они медленно плыли
вниз по течению.
Слухи, один страшнее другого, переполняли город.
Рихард Зорге поселился в немецком посольстве, жить в отеле было опасно.
Рядом с его комнатой жил старик доктор Альтштадт, председатель общества
"Красная свастика". Альтштадт все время нервно поправлял пенсне и без
конца говорил взволнованным шепотом.
Он живет в Китае вот уже двадцать лет, имеет практику, раньше руководил
немецким Красным Крестом, теперь "Красной свастикой". Из города бежали
почти все жители - больше полумиллиона, осталось процентов двадцать. Но
для японского разгула, для убийств и грабежей хватает и этих двадцати
процентов... Истреблены десятки тысяч жителей.
Он сказал еще:
- Наше общество "Красная свастика" наняло двести рабочих, чтобы похоронить
убитых. За две недели они зарыли сорок три тысячи трупов. А сколько тысяч
японцы сбросили в реку, и течение унесло их в море... Я не ошибусь, если
назову цифру в двести - двести пятьдесят тысяч убитых в городе и его
округе.
Доктор только накануне был свидетелем страшной трагедии. Вечером его
вызвали в семью богатого китайца, крупного инженера, с которым Альтштадт
находился в давних приятельских отношениях. Несколько дней назад его дочь
схватили на улице и увели в комендатуру. Сказали - оставляют заложницей.
Потом обещали отпустить за большой выкуп. Отец отдал деньги, дочь привели
домой. Доктор не знает, что там с ней делали, но вернулась она словно
помешанная. Через час она почувствовала себя совсем плохо. Когда приехал