"Владимир Корнилов. Годины " - читать интересную книгу автора

Руфат Ахтямов погиб под бомбежкой, уже не в танке - в колонне
отступающих солдат и беженцев, к которой они примкнули, больше суток
проблуждав по лесам. Заряжающего Боков а, родом из-под Курска, он потерял
при налете автоматчиков-мотоциклистов.
Теперь Макар шел один в множестве незнакомых людей, и в памяти его
сверкал огонь и грохот разрывал землю, в смерть уходили люди, которым не
должно было умирать. И командир танка Соколов, мальчишечка Володя, и
неистовый в гневе Артюхов, и два пулеметчика под березами, похожие на
семигорских подпасков, и детская колясочка в канаве, прошитая пулями, и
ученый-старичок, с крест-накрест перевязанной стопкой книг, и наводчик
Руфат, и заряжающий Боков, всю жизнь до первого дня войны ходивший в
пастухах, - всё ложилось на душу Макару, плотно, одно к одному, и тяжесть
этой памяти была так велика, что выдавливала из сердца жалость к себе.


2

У дороги показалась жердевая загородь, обычно отделяющая у них, на
Волге, выгоны. Солдатские спины закачались сильнее, солдаты к чему-то
поспешали, теснились к левой обочине. Когда за придорожным ольховником
открылось нагорье, Макар увидел большую деревню. Три порядка изб, один за
другим, тянулись по склону окнами на дорогу, дома были целы, и стекла над
распахнутыми створками окон жарко отсвечивали дополуденным солнцем. Даже
занавеси и цветки в горшках видел Макар на окнах. Мирная жизнь еще не ушла
отсюда, и как-то беспокойно было смотреть на беззащитно-белые платки баб и
девок под открытым небом у запруженной солдатами дороги. Босые ребятишки и
девчонки, видно не впервой, бежали, торопясь, к домам, размахивая пустыми
мисками и кринками, а бабы сыпали горячую картошку прямо из чугунов в
бесчувственные солдатские ладони, совали ломтики хлеба, куски сала. И все
это в молчании, в привычной хозяйской озабоченности хоть как-то, чем-то
посытить оказавшихся в деревне мужиков в солдатской одёже. Только одна из
близко стоящих молодух, простоволосая - завитки волос, будто упругие
стружечки, свисали по сторонам ее открытого, жалостливого лица, - вдруг
выронила опростанный чугун, полой передника зажала рот и, отвернувшись,
заглушая в себе рыдания, стояла, вздрагивая спиной. Макар остановился, не
решаясь подойти к женщинам, взять у них еду. Он видел, что и широколицый
лейтенант-пограничник стеснительно потирает пальцами лоб. Лейтенант не
выдержал, медленными шагами подошел к девочке, держащей на раскинутых руках
полотенце, с домашними, круглыми, как блины, лепешками. Пряча глаза в
припухлых веках, взял одну, быстро отошел на другую сторону дороги.
Рядом с девочкой молча и неподвижно стояла старая женщина с сухим,
строгим лицом. Голова повязана платком, узел закрывал шею под острым,
по-мужски крепким подбородком. Женщина тронула девочку за плечо, рукой
показала на Макара. Девочка тотчас перебежала пологую канаву, меленько и
быстро переступая загорелыми ногами, подошла.
- Откушайте, дяденька! - сказала, приподнимая полотенце с лепешками. У
Макара будто петлей за хлестнуло горло, не узнавая своего голоса, он хрипло
выдавил:
- Спасибо, доченька. Сыт я...
- Не обижайте, дяденька! Бабушка пекла. Вкусные!..- Девочка смотрела на