"Владимир Корнилов. Годины " - читать интересную книгу автора

Макар пристроился к солдатам, впереди неулыбчивого лейтенанта в
ремнях, при кобуре, с коротким немецким автоматом на груди. Лейтенант был
из казахов или татар; плоское его лицо и узкие щелки черных,
прицеливающихся глаз он видел и прежде и знал, что лейтенант, по приказу
капитана, ведущего колонну, следил, чтобы никто не отставал в пути, ни по
случаю, ни по своей воле; лейтенант уже много дней исполнял приказ
неотступно, как будто не чувствуя ни усталости, ни жары. Макар видел взгляд
следящих за ним черных глаз, но в пыльной духоте, объявшей дорогу, не
хотелось даже говорить; объясняться он не стал, просто пошел следом за
солдатами, приноравливаясь к их тяжелому, неспешному шагу. В хвост колонны
он перешел от нарастающего беспокойства за все множество людей, собранных
на одну дорогу. Не далее как третьего дня, вот так же после полудня, из-за
леска сзади и слева наскочили на колонну немецкие мотоциклисты. Веером
развернули мотоциклы по выгону, стараясь поглубже охватить движущийся поток
людей, и пока, взбудораженные появлением врага, люди суетно растекались по
канаве, ложбинам, хлебам, автоматчики, не сходя с мотоциклов, деловито,
сосредоточенно били в них из пулеметов, автоматов, даже из короткого
установленного в коляске миномета. Сеть трассирующих пуль трепетала над
дорогой, опрокидывала людей; люди разбегались, кричали, рыдали, стонали,
голоса их глохли в хлопках разрывающихся мин, ровном гудении хорошо
отлаженных пулеметов, прерывистом потреске автоматов, - казалось, саму
землю хлестали свинцовыми кнутами, и лопалась земля, и проступала кровь.
Тогда еще не было у него этого подобранного на другой день пулемета;
была у него, тоже подобранная, самозарядная, не очень надежная винтовка.
Ожесточаясь от бессилия, он пытался сдвинуть заклиненный затвор, чтобы
выпустить хоть несколько пуль в бесстыдно краснеющие под расклешенными
касками хорошо видные лица. Недружный винтовочный огонь от дороги не
останавливал лихую забаву немецких солдат. И страшен был бы конец
настигнутых на той дороге людей, если бы не оказалось среди отступающих
солдат артиллеристов с двумя "сорокапятками". Пушки успели развернуть.
Первые же снаряды в куски разнесли два мотоцикла. И Макар, отбросив
бесполезную винтовку, со злым удовлетворением, с чувством обретенной силы
смотрел, как в блеснувшем пламени брызнули обломками еще две машины. И
словно обрезало щелканье и свист, враз оборвалась раскинутая над дорогой и
лежащими людьми сеть огненных пуль. Автоматчики круто развернулись;
подпрыгивая вместе с мотоциклами на неровностях, обгоняя друг друга, неслись
они по выгону, торопясь убраться за лесок., И когда сошлись у выступающего в
луг осинника, увидел Макар, как на огненном всплеске взрыва поднялся и
перевернулся колесами вверх еще один мотоцикл. Возбужденный отбитой
опасностью, он подошел к артиллеристам сказать благодарное слово и
остановился, не понимая: сержант, похоже - командир орудия, матерясь,
отчитывал молоденького наводчика за тот последний выстрел, которым он поднял
в воздух мотоцикл. Наводчик стоял у пушки, виновато опустив голову и руки,
пощипывал пальцами складки помятых солдатских штанов, но по чумазому от пыли
и пота его лицу открыто блуждала ликующая улыбка. Свистящий, сорванный,
наверное, еще в первых боях голос сержанта старался сбить радость с лица
молоденького наводчика, и Макар собрался было вступиться, успокоить
сержанта, но тут увидел, как бережно уложили артиллеристы в
один-единственный, на две пушки, пустой ящик два последних снаряда, и все
понял; молча отошел, унося в себе еще не осмысленную горечь так непонятно