"Георгий Корниенко. Холодная война (Свидетельство ее участника) " - читать интересную книгу автора

Нельзя не удивляться "догматизму наоборот", а также исторической и
политической безграмотности иных нынешних политиков. Не счесть, например,
сколько тысяч раз за последние 15 лет прозвучали проклятия в адрес
коммунистов по поводу того, что они якобы действовали по принципу "разрушим
всё до основания, а затем...", как это, дескать, предписывает партийный гимн
"Интернационал". Но ведь в "Интернационале" (который, кстати, до сих пор
остается гимном некоторых современных западноевропейских социалистических
партий, как и революционная "Марсельеза" остается государственным гимном
Франции) нет и никогда не было такого призыва - там есть совершенно другое:
"весь мир насилья мы разрушим до основанья..." Это же, как говорят в Одессе,
две большие разницы.
Ну, и уж совсем мало кому ведомо, что до 30-х годов в русском тексте
"Интернационала" в соответствии с французским оригиналом пелось не "весь мир
насилья мы разрушим до основанья...", а "весь мир насилья мы разроем до
основанья...". И здесь тоже есть принципиальная разница - французы,
создатели пролетарского гимна, как видно, мечтали о том, чтобы сломать,
стереть с лица земли "мир насилья" как политическую надстройку, но без
разрушения фундамента, ибо любое новое общество создается на фундаменте
предшествовавших ему. Более того, и многие "надстроечные" элементы
переносятся в новое общество. Марксистам, да и просто грамотным юристам
должно быть известно, например, что принцип, который принято считать
социалистическим: "от каждого по способностям, каждому по труду", - это
норма буржуазного права, которая при социализме должна воплощаться в жизнь
более последовательно и полно.

Возвращение в детство

Но вернусь в свое детство. У меня было три брата и одна сестра (вторая
умерла совсем маленькой еще до моего рождения). Я был самый младший -
соответственно, приходилось донашивать одежду и обувь старших. Жила семья
после переезда в город если не голодно, так как отец работал на земле, да и
свой небольшой огород был, но и не очень сытно. Два старших брата и сестра
после окончания средней школы уехали учиться в другие города и жили на
стипендии и свои приработки, рассчитывать на регулярную помощь родителей не
приходилось. Третий брат, который был на три года старше меня, по окончании
средней школы в 1941 году поехал в Ленинград поступать в Военно- медицинскую
академию - хотел стать хирургом. Но вскоре курсанты академии, в том числе
вновь принятые, не прошедшие военной подготовки, были направлены на фронт
под Ленинградом.
До сих пор звучат в ушах услышанные мною впервые рыдания матери, когда
пришло письмо от брата, в котором он описывал свой первый бой. Большинство
курсантов там и погибло, а оставшихся в живых направили в другие военные
училища. Менее чем через год брат был уже командиром железнодорожной
бронеплощадки с зенитными установками в районе Сталинграда, где и погиб 2
октября 1942 года. Случилось так, что извещение о гибели брата вручили мне.
Я не решился сразу сказать об этом матери, а вечером отдал похоронку отцу,
но и он сообщил матери только месяца через три. Отец думал, что длительное
отсутствие писем от сына психологически подготовит ее к страшной вести, но
горе от этого не стало меньшим. Каким-то утешением для матери было лишь то,
что вскоре удалось установить место его захоронения, и после войны она и