"Патрисия Корнуэлл. След ("Кей Скарпетта" #13)" - читать интересную книгу автора

Он осматривает биту с красными, белыми и синими звездами и полосами, которые
подрисовывал - сколько? - ровно сто одиннадцать раз. Он бережно протирает ее
белым носовым платком, потом аккуратно вытирает платком руки. Вытирает и
вытирает. - Сегодня нужно сделать что-нибудь особенное. Полагаю, у нас в
программе прогулка.
Подойдя к стене, Поуг вынимает изо рта карандаш. С карандашом в одной
руке и битой в другой он долго, слегка наклонив голову, рассматривает
набросок на грязной, окрашенной в бежевый цвет стене. Осторожно касается
тупым концом карандаша большого вытаращенного глаза и подводит ресницы.
Рисуя, Поуг держит слюнявый, обгрызенный карандаш двумя пальцами, большим и
средним.
- Вот так. - Он отступает и, снова склонив голову, любуется вылупленным
глазом и изгибом щеки. Бита в другой руке подрагивает. - Я еще не сказал,
что ты сегодня особенно хороша? Такой милый румянец на щеках, теплый и
розовый, как будто загорала.
Поуг засовывает карандаш за ухо, поднимает руку на уровень лица,
шевелит пальцами, поворачивает ладонь, рассматривает суставы, морщинки,
бороздки, шрамы и аккуратные, коротко подстриженные ногти. Он массирует
воздух, наблюдает за движением мышц под кожей, представляя, что растирает
холодную кожу, вытесняет из подкожных тканей холодную застывшую кровь,
разминает плоть, изгоняет смерть и вдыхает приятный розоватый румянец. Бита
в другой руке подрагивает, и Поуг представляет, как натирает ладони белым
меловым порошком и замахивается битой. Он дрожит от желания врезать ею по
глазу на стене и бить, бить... но нет, нет. Нельзя, нельзя, нельзя. И он
ходит и ходит перед стеной, и сердце скачет в груди, и ему плохо, досадно,
скверно. Он разочарован и огорчен. Все не так.
В квартире беспорядок. На столе в кухне валяются салфетки и пластиковые
тарелки, вилки и ножи, банки и пакетики с макаронами и пастой, которые Поуг
не удосужился положить в шкафчик. В раковине, в холодной, жирной воде,
мокнут кастрюлька и сковородка. На заляпанном синем коврике разбросаны
сумки, одежда, книги, карандаши и дешевая белая бумага. В жилище Поуга все
отчетливее ощущается несвежий запах еды и сигар. Да еще его собственный -
резкий, тяжелый, кисловатый. В квартире тепло, и он без одежды.
- Думаю, стоит проверить миссис Арнетт. Она же нездорова, - говорит он
матери, не глядя на нее. - Ты не против принять сегодня гостя? Наверно,
нужно было сначала спросить у тебя, да? Но может быть, нам обоим станет
лучше. Должен признаться, я немного не в настроении. - Поуг думает о
Маленькой Рыбке, той, что ушла, и оглядывает неприбранную комнату. - Может
быть, гость как раз то, что нам и надо, как ты думаешь?
"Было бы чудно".
- Правда? Ты тоже так думаешь? - Голос поднимается и опускается, как
будто он говорит с ребенком или домашним любимцем. - Тебе будет приятно
принять гостя? Вот и отлично! Замечательно.
Поуг идет через комнату и присаживается у картонного ящика с
видеокассетами, коробками с сигарами и конвертами с фотографиями,
помеченными ярлычками с его аккуратным почерком. Почти на дне ящика
отыскивается сигарная коробка миссис Арнетт и конверт со сделанными
"Полароидом" фотографиями.
- Мама, к тебе миссис Арнетт, - сообщает он довольным голосом и, открыв
коробку, усаживается в кресло. Просматривает фотографии и откладывает