"Александр Юринсон. Угол отражения. Фантастический рассказ." - читать интересную книгу автора

качества, Сергей Васильевич, со своей тонкой душевной организацией, был бы
безнадежным невротиком. А так - начав карьеру с должности участкового
психоневролога, как только поликлиника большей частью превратилась в
коммерческое медицинское предприятие, он очаровал среди прочих и
главврача, который устроил ему переквалификацию. И теперь Букин был
избавлен от того, чтобы с тоской наблюдать бесконечную череду
деградирующих от алкоголя личностей, а напротив, занимая просторный
кабинет, предавался большей частью своим уединенным размышлениям, порой
прерываемым визитом пациента с изощренным заскоком.
Но находились люди, рядом с которыми эти свойства давали сбои. Один
из них всегда был под боком: физиотерапевт Эдик Нахабцев. С первой же
встречи он раздражал Букина своими габаритами, шумным и беспардонным
норовом и совершенно обезьяньей волосатостью: растительность на щеках и
подбородке спускалась по шее на грудь, и сколько бы пуговиц на рубашке не
расстегивал Нахабцев - она высовывалась оттуда бесстыже, ничуть не редея.
Граница же между бородой, регулярно и безуспешно сбриваемой, и волосяным
покровом на туловище, оставляемым в свободном росте, была проведена как
границы малоазиатских государств англичанами - достаточно произвольно,
где-то внизу шеи, на два пальца выше воротничка рубашки. Зрелище дикое и
вызывающее.
Нахабцев врывался к Сергею Васильевичу в своем длинном и узком
халате, накинутом на тренировочный костюм, окуная хозяина кабинета с
головой в дискомфорт, пока тот не начнет не на шутку метаться,
захлебываясь. Он называл его по фамилии и был совершенно уверен, что Букин
по характеру такой же развязный; по крайней мере, тому приятно его
общество. И, черт возьми, какие-то нити дружбы и взаимодополнения между
ними уже протянулись.
Ну а еще иногда попадался такой пациент: неприятный, неподдающийся;
они и составляли тот процент неизлечимых, потому что должны быть и
неудачи: районный психиатр ведь не Господь Бог.
Резкую, едва ли не самую сильную волну отвращения за всю его практику
с первой же секунды вызвала и эта женщина - Тонкович Галина Павловна, -
даже ее имя, размашисто нацарапанное на карточке медсестрой вызывало
отторжение. Не хотелось ни помогать ей, ни вообще вникать в ее вопросы,
потому что помочь тут он бессилен, а можно только делать вид, что
пытаешься, потому что она пришла не по направлению, а заплатила денежки, и
их доктор Букин должен теперь отрабатывать.
А главное, что и загвоздка у нее была та самая: она неизменно
вызывала неприязнь - от неосознанной до жгучей - у своих визави. Но лишь
выпроводив пациентку, Сергей Васильевич смог перевести дыхание и
задуматься о ее проблеме.
Сама она все валила на физические недостатки, и это нормально, все
женщины не обходят этот вопрос стороной; но здесь Букин был с ней
согласен: непривлекательна. Некрасива. Безобразна. А теперь вдруг,
оставшись один, засомневался, попытался восстановить образ пациентки в
памяти - и не смог. Только размазня какая-то. Ни отдельно глаза или руки,
даже прическу; ни целиком. Это показалось очень странным.
И еще Букину было теперь немного стыдно за ту неприязнь. В конце
концов она - женщина. Он вспомнил свою жену и свои чувства к ней незадолго
до развода. Чувства не всегда имеют прямую связь с действительностью;