"Александр Юринсон. Сведите ваши счеты." - читать интересную книгу автора

Я прошел в другую комнату и принялся разгружать принесенную сумку -
все, все, все везде вдруг стало не то и не так! Все перевернуто, взорвано
- а потом аккуратно положено на свои места. Но разве может кто-нибудь -
даже Мила - положить мои вещи так же, как кладу их я?
Вытащив из сумки аппаратуру, я замерил фон около ручки ящика стола,
затем в нем, где лежали мои самые личные вещи; безделушки, конечно, но
очень дорогие сердцу. Никто, даже Мила, не имел права совать туда нос в
мое отсутствие.
Но кто-то именно сунул туда нос.
Последней из них была Мила. Ее фон отмечался как мощный и свежий,
забивающий предыдущий, неизвестный, чужой. Я запустил программу и
восстановил примерные параметры этого человека. Точнее, как оказалось,
людей. Милино вторжение можно было простить: она старалась навести порядок
после учиненного разгрома, оставить меня в неведении. Если бы я ничего не
заметил, все могло бы кончиться хорошо. Хотя, что значит хорошо -
проиграть? А для победы надо хотя бы знать врага в лицо. О, как поздно я
увидел это ненавистное лицо!..
В комнате, которую можно было назвать приемной, ничего не изменилось.
Я опять подошел к Миле сзади, положил ей на плечи руки и легонько дунул в
волосы:
- Что случилось?
Она не пошевелилась.
- Мила, что здесь произошло? Кто здесь был? Что они делали и зачем?
Она медленно повернулась. Это была уже не совсем та женщина, с
которой мы начинали наше дело, проводили медовый месяц и прочее. Так же,
как и все в помещении, ее перетряхнули, а потом она попыталась аккуратно
уложить разбросанное на прежние места.
- Кто? - выдохнула моя жена; впервые в ее голосе прошелестела такая
безнадега. - Хельми Пак. Вернее, его люди. Что они делали? Лучше тебе не
знать. А зачем... Думаю, проверив сегодняшние результаты, ты поймешь. -
Голос стал чуточку живее, но совсем чужой: - Где-то ты не там сегодня
выпустил насекомых.
Насекомыми мы называли "жучков" - датчики.
Я соображал крайне медленно. Сказывалась врожденная заторможенность,
приступы которой накатывали именно когда требовалась хорошая реакция.
- Я... я уничтожу его...
- Может быть. Попробуй. А может быть, он уничтожит тебя. Меня вот,
похоже, уже нет.
Ее и вправду уже не было. Наверное, требовалось сразу же броситься
спасать ее; так искусственное дыхание, массаж сердца или какая другая
реанимация имеет смысл лишь в первые минуты. Но я ничего не сделал -
ничего! - только потом, но это была уже возня с трупом.
А тогда, упуская драгоценные мгновения, я скрипел зубами и шипел:
- Я уничтожу его. Уничтожу. По каждому пункту.


Что требуется, чтобы избавить мир от Хельми Пака?
Я ответил на этот вопрос и принялся за дело. То, что я тогда нашел
неправильный ответ, меня не смущало - откуда мне было знать, чем следовало
заняться на самом деле? Рекламный ролик еще не попался на глаза...