"Валерий Королев. Похождение сына боярского Еропкина [И]" - читать интересную книгу автора

- Видно, свечка твоя родня суме с сулеей? - спросил.
- Сродни, сродни, - хохотнул гость. - Горит и не сгорает. И так
может хоть тысячу лет гореть. Зато у кого-то сейчас свечи на глазах тают.
Пялятся небось, дурачье, на них да дивятся: с чего бы так?
- Ин ладно, - кивнул Еропкин, то ли порицая, то ли поощряя ответ. -
Давай ужинать. Хлеб-соль - твои, да тут мой дом, ты в нем - гость,
значица, садись под образа в красный угол.
Но гость, словно бы не услышав сказанного, смиренно примостился к
дальнему концу стола.



3

А дороги на Руси длинны, версты не считаны и не меряны. Покуда от жила
к жилу грядешь, о чем только не надумаешься. Мастер русский человек, думы
думая, изводить себя, сердце бередить, со тоской-кручиной, как с
женой-лебедушкой, любиться. Проистекает же эта особенность от обширности
Русской земли. Больно уж она, матушка, раздольна. Иной раз, попритихнув,
осознает русский необъятность ее - и хоть плачь: где набрать сил, чтобы
возделать да оборонить этакое великолепие?! И ежели самому немощно со
кручиной совладать, на колени он валится, тут же, где настигло душевное
нестроение - в борозду ли, в траву ли, на речной песок, - и ну молиться:
"Заступница усердная, благоутробная Господа Мати! К Тебе прибегаю аз
окаянный и паче всех человек грешный: вонми гласу моления моего и вопль мой
и стенание услыши..." И отпускает тоска-кручина, и снова могуч русский
человек, снова способен созидать и оберегать свою землю. А куда деваться-то?
Бог привел да утвердил на ней - так стой!..
Еропкин же от родимого Валдая до Твери унимал тоску романеей.
Только-только огорчится сердце, остановит он буланого конька, из-за пазухи
добудет сулею да прямо из горлышка примет глоток в полный роток - тут же на
сердце станет благостно, прошлого ничуть не жаль, и желается одного лишь -
будущего, но чтобы оно - как в сказке: тридевятое царство тебе, и кот-баюн,
и яблоня с золотыми яблочками да красавица царевна - жена, а государства
бережения для пущай Змей Горыныч над рубежами ширяет. К молитвам Еропкин не
прибегал, ибо ночной гость на прощанье молвил:
- Сулея тебе все заменит. Покуда из нее пьешь - любые желания
сбываться станут, и волен ты из сбывшегося выбирать. А как уж выберешь, то
повороти лико к левому плечику да шепни: брал, гостюшка, брал и выбрал -
золотом тебе плачу.
И повесил гость Еропкину на гайтан заместо креста замшевый кисетец.
Пояснил:
- Тут червонный дукат. Как шепнешь - я явлюсь, мне отдашь.
- Да за что же, мил человек, ты меня так щедро жалуешь?! -
расчувствовался опоенный Еропкин, даже не заметивши, что с него сняли крест.
- Жалостливый я, - ощерился улыбкой гость. - Людей жалею, а жалея -
жалую. Особливо жалею да жалую таких, как ты, боярских детей. Больно уж доля
у вас разнесчастная. Крестьянин, тот волей-неволей, но на месте сидит, а
тебе-то от вьюности до седых волос покоя не будет. Коли не застрелят где в
степи, и в ведро, и в дождь, и в мороз, и во вьюгу на коне торчать, кровь