"Владимир Короткевич. Седая легенда" - читать интересную книгу автора

родине, - это немного успокаивает.
На моего коня упал луч света из наблюдательного окна.
- Кто идет?
- Святой Юрий и Русь! - произнес я обычный клич воинов этой земли.
- Благодарение богу, - закрестился воротный страж. - Ждали вас.
Начали крутить ворот, разошлись окованные железом дубовые створки,
медленно поползла вверх решетка.
Нас встретил сам хозяин - дело небывалое. Я не зря намекал на людей, у
которых сползают штаны. Кизгайла такой и есть. Ему тридцать четыре года, и
он худ, как бедняцкая коза. Но силен и жилист.
Он попытался взять моего коня за повод - здорово ему припекло, если он
оказывает наемнику такую честь, - но я спешился и сам повел коня.
Кизгайлу мне довелось видеть не более трех раз, я был лишь его кулаком
в Быховской округе. Недавно он женился, а я еще не видел его жены.
Но даже я удивился той перемене, которая произошла с ним. Спина
согнулась, желт лицом даже не по-человечески, глаза как у безумного. А
ведь был ладный и статный. И осанка благородная.
- Ты хорошо сделал, что поторопился, Конрад, - сказал он, - у меня
большая беда.
И умолк. И молчал, пока хлопцам не отвели жилье, пока не выкатили им
бочку вина и не накормили - жирно и вкусно.
Я смотрел на его высокий узкий лоб, на волосы, слегка подвитые на
концах, но без блеска, словно у сухотника какого-нибудь, в узкие карие
глаза и думал: "Вот и пойми тебя, черта, что у тебя на уме".
Этих людей нельзя понять. То они молчат, то приказывают загнать хороших
коней ни с того ни с сего.
Когда все утолили первый голод, он подал мне знак идти за ним. Мы шли
бесконечными переходами и висячими галереями: он - тихо, как кот, я -
громыхая, как ведро на цыганской телеге.
На висячей площадке, весьма пригодной для обзора, он вдруг остановился.
- Как ты думаешь; Цхаккен, долго ли можно защищать такой замок?
Я окинул взглядом громадину, залитую лунным светом, груды камней,
отягощавшие забрало, башни, легко и прочно стоявшие на земле.
Я знал, что на этих стенах установлены два десятка пушек и при них, как
утверждала роспись, имеется десять замковых сторожей и бомбардирных
мастеров.
А чтоб жрать и пить, так этого в подвалах хватит на всех - хоть год
сиди.
И все же я спросил, какие силы имеются в замке кроме моих молодцов. Он
ответил, что на втором замковом дворе стоит сотня кирасиров.
- Неплохо, - сказал я, - да ведь это для вылазок, хозяин. А зачем нам
их кони? Разве что жрать, если станет голодно? Конечно, это еда для
басурмана, но голод не тетка.
- Есть еще около двух сотен дворян.
- Отчаянные и отпетые души, - сказал я, - но опять-таки для боя в
широком поле.
Словом, я понял, что стены замка должны защищать мои воины.
- Не нам же камни таскать, пан Кизгайла? Дайте нам на эту работу с
полсотни мужиков.
- Нельзя мужиков, - почти вспылил он. - Их вовсе не будет.