"Владимир Короткевич. Колосья под серпом твоим" - читать интересную книгу автора

Все верили, что мученическая смерть, да еще от руки близкого, вмиг
уничтожает власть темной силы. А кто ближе старику, как не родной сын?
Неписаный закон приказывает ему доконать отца, чтобы тот не мучился здесь и
не мучился потом. Что ж, он сделает то. И пускай будет худо ему, Марка будет
спокоен, что отцу хорошо хоть на том свете, а значит, он поступил правильно.
Марка сходил в гумно и принес вилы.
Узнав все это, Загорский начал судить не только убийцу, но и себя. Да,
такому варварству и дикости нет оправдания. Однако кто повинен в том, что
эти люди дикари? Государство, которое вспоминает о них только во время
мятежа? Властители душ, которым есть до них дело лишь после жатвы? Откуда им
знать законы природы, окружающей их. Церковь кричит им об аде, предания
угрожают дьяволом и колдунами.
Вот и суду только теперь будет дело до Марки.
И чем помог своим людям он, Аким Загорский? Не убивал, не грабил,
потому что не имел в этом нужды. Но что общего мужду Маркой и им, кто
гордится тем, что посетил в Фернe Вольтера? Господин и крестьяне - жители
разных миров.
И вскоре от всех рассуждений в его сердце осталось лишь понимание того,
что суд поступит плохо, наказав "преступника", и он, Загорский, не сможет
ничем помешать. Слепые судят слепого.
Поэтому Загорский всей своей властью жал на судей, и приговор был
вынесен сравнительно мягкий - десять лет каторги.
...Марка из Сибири так и не вернулся. Его сын Данила и тот давно стал
дедом. Умерла императрица, и сын, и один из внуков ее. Умер и Аким
Загорский. Почти забылся случай с баней, а потом и самую баню слизнул Днепр.
Словно и не было ни людей, ни закопченной низкой баньки на берегу.
Только груша...
Позади нее лежали приднепровские откосы, деревни, пущи и местечки.
Позади нее стояли замшелые замки, курные хаты и древние белые звонницы.
А груша цвела последний год. Днепр подкрадывался к ней исподволь, как
разбойник. В этот последний год она держалась только силой своих корней.
Следующий - из миллионов - паводок должен был бросить дерево в волны вместе
с цветенью. Но оно не знало об этом. Оно цвело в пчелином кипении. И
лепестки падали в быстрину реки.

II

Днепр течет между высоких берегов спокойно и уверенно, вымывая из-под
круч песок, порой открывая для человеческих глаз то, что сам же раньше
прятал от них, - ноздреватые известняки, красные, с лиловым оттенком плитки
железняка и вековечные, варяжских времен, дубы.
Они черные, как кость, эти мореные дубы. Как обгоревшая, черная кость.
И когда видишь на отмели полузанесенное песком мокрое бревно, сразу
становится понятно, откуда пошло предание о богатырях, которые спят,
засыпанные песком и оплетенные травой, спят, пока не придет время большой
беды и пока их не позовет народ.
...Беда приходила много раз, а они не воскресали. Может, и вправду
окаменели, как те дубы?
Кто знает?
Но течет и течет великая река. Нас не было, а она уже несла свои волны