"Владимир Короткевич. Колосья под серпом твоим" - читать интересную книгу автора

никогда не докопается до глубины того, что принудило человеческую душу
совершить такой тяжелый проступок. Не для того люди суды выдумали. Суд - это
расправа. И хозяева каждого суда хотят только одного: чтоб расправа
наступила как можно скорее и не очень дорого стоила.
А поэтому однажды ночью он явился в темницу старого замка. Замок был
двухэтажный, с подземельями. В башнях новая власть разместила провиантские
склады, а подземелья так и остались тюрьмой.
Аким Закорский думал, что увидит слизняка, раздавленного тяжестью
собственной вины, а увидел человека, который даже глаз не прячет.
- Может, не твоя в том вина? - смутился Загорский. - Может, кто-то
другой?...
- Моя вина, - ответил Марка. - Моя рука совершила, мне и нести кару.
- Так что же ты тогда святым прикидываешься?! - вскипел князь - У
собаки глаза занял?
- Вы не кричите на меня, - совсем не по-мужицки, с гонором, сказал
Марка, закованный в кандалы. - Земной суд мне не страшен. Меня преисподняя
ждет. Я душу свою навек загубил, и мне уже из огня ада никогда не выйти.
Загорский, так ничего и не добившись, ушел. И начал расспрашивать
озерищенских крестьян. Долго ничего не мог узнать, пока одна старушка не
рассказала обо всем. И тогда у Акима волосы встали дыбом.
Недаром покойного Романа считали ведьмаком. Сам Аким Загорский в такую
глупость, конечно, не верил, но они, они-то все верили. Да и как было не
верить, если Роман лечил какими-то там травами коросту и болячки, вправлял
вывихи, выводил родимчик, "выводил" у детей испуг: брал их на руки, смотрел
в глаза, и детям сразу становилось легче.
А такие "врачевания" без нечистой силы, ясно, не обходятся. И каждому
ведьмаку, будь он самым умным, даже тому, кто не употреблял своей силы во
зло, предстояло после смерти расплачиваться.
Наступит время, и ведьмак должен залезть в подпечье, лучше всего в
бане. И именно там отдать дьяволу душу. Так сводить с дьяволом последние
счеты предстояло и Роману. И рядом с ним обязательно должен был быть сын.
Они и пошли в баню вдвоем, когда "ведьмак" почувствовал приближение
смерти. Старик залез в подпечье и долгое время там что-то бортотал. Может,
вспоминал жизнь, а может, бредил. Потом пришел в себя и протянул руку, чтобы
сын помог ему выбраться.
И вот тут наступила самая страшная минута. Всем известно: если сын
возьмет отцову руку, вся колдовская сила перейдет к нему. А с силой - смерть
в подпечье и огонь ада.
Марка знал: он не желает унаследовать колдовство отца. Против этого
были жизнь и слова, которые он каждое воскресенье слышал в церкви. Притом -
если бы унаследование хоть спасало от ада душу старика. Но оно не спасало, а
только обещало ад еще и ему, Марке, пусть не сегодня, так через какое-то
время.
И он не взял руки отца, хотя знал, что, если не возьмет, старик будет
мучиться в подпечье еще долго - ночь, две, возможно, даже три.
Он сидел со стариком почти до утра. И тот все время стонал и все чаще и
чаще вскрикивал. А Марка смотрел на него и плакал от жалости.
Перед рассветом он решился. Конечно, то, что он собрался сделать,
угрожало ему преисподней и вечными мучениями, но зато освобождало отцову
душу от когтей дьявола.