"Михаил Павлович Коршунов. Бульвар под ливнем (Роман) " - читать интересную книгу автора

"ми" надо брать носком левой ноги, а потом пяткой, а потом правой ногой
"си-бемоль", а потом "соль" левой ногой и потянуть подольше. Оля
расписывала карандашом в нотах правую и левую ноги: куда ей удобнее какой
ногой прийти, пяткой, носком. И опять руки на мануалах, а потом опять
только ноги на педальных клавишах, и она ухватится за скамейку руками и
будет давить, давить педали. Должны появиться мощные, густые голоса. Она
докажет, что может и должна быть органисткой, и она не сдастся, не
уступит, и ей нельзя теперь без органа, он ее единственная и окончательная
необходимость.
Все чаще стучала входная дверь школы: спешили к началу занятий
ребята. Многие приехали на троллейбусах. Остановку ребята называли
"Музыкант", хотя на самом деле это были Никитские ворота.
Татьяна Ивановна прикрыла свою "картинную галерею", следила за
порядком, объясняла, кто сегодня и в какой класс перемещается, - а всегда
кто-то куда-то перемещался, - выдавала ключи, мел, почту. Совсем маленьким
ребятам помогала развязывать шарфы, платки, тесемки на шапках-ушанках.
Татьяна Ивановна принимает участие в жизни школы не только на посту
коменданта, но и творчески. У нее имеется приятель - бетховенист-текстолог
Гусев. Гусев учится в пятом классе. Он разгадывает тайны Бетховена. Дело в
том, что великий композитор неразборчиво записывал произведения, потому
что часто писал ночью при свече. Теперь его рукописи разбирают ученые, и
каждый по-своему доказывает, трактует. Гусев этим занимается. Достал
фотокопии тетрадей Бетховена, большое увеличительное стекло и тоже
трактует. На всю школу прославился, даже за ее пределами, потому что
состоит в переписке с учеными. У Бетховена ближайшим помощником,
секретарем был его друг по фамилии Цмескаль. У Бетховена был Цмескаль, у
Гусева - Татьяна Ивановна. Гусев держит ее в курсе исследований.
Увеличительное стекло, между прочим, принадлежит Татьяне Ивановне.
По коридорам школы с грохотом помчались составленные поездом нотные
пульты и стулья: дежурные ребята доставляли таким способом в зал
снаряжение для оркестра. На стульях лежали клавиры и партитуры.
Поезда проходили повороты, пересекали перекрестки, точно попадали в
двери зала. Правда, после этого даже самые крепкие и новые стулья начинали
скрипеть и создавать дополнительный аккомпанемент, а пульты теряли свою
первобытную стройность и напоминали подсолнухи с поникшими головами.
Один из поездов все-таки едва не врезался в раздвижную лестницу. На
ней стоял часовщик, он налаживал электрические часы, которые висели в
центре коридора. В музыкальной школе нет звонков, а в коридорах и в каждом
классе - часы. Их много, они нуждаются в постоянном надзоре.
Часовщик удержался на лесенке, покачал головой вслед промчавшемуся
поезду: что поделаешь - таланты, а он, так сказать, поклонник, рядовой
часовщик. Его забота - чтобы один талант вовремя сменял в классе другой и
тем самым поддерживалось бы вечное движение в музыке от девяти утра до
девяти вечера.
В коридоре сидели ребята. В руках у них были инструменты, и все это
гудело, жужжало, попискивало, посвистывало. Разминка. Требовалось
подготовить себя к тому, чтобы в "нотной пустыне увидеть мираж", чего так
упорно добиваются преподаватели. Мираж - конечно, хорошо, но он, к
сожалению, не всегда посещает нотные листы учеников, в особенности с утра,
потому что в учениках еще живут приятные воспоминания об одеялах и