"Жанна Корсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

докторскую?
- Нет. Я хочу сама. Вдруг увлекусь и пойду вашей дорогой. Хочу сама.
- Ди, умоляю, не портите себе жизнь с самого начала!
- Елена Степановна, портить жизнь - это значит не писать про царей.
Вы-то это очень хорошо понимаете, иначе не сидели бы сейчас здесь с нами, а
наслаждались Эрмитажем в Ленинграде.
- Ди, в таком случае вам придется писать две курсовые работы: одну -
про царей, а другую - обычную, из программы института. Вам придется работать
в два раза больше.
- Про царей - не работа, про царей - кайф!
- Не думаю. И то и другое - кропотливая, серьезная работа.
- А кто прочтет мою курсовую про царей?
- Я, Эмма... мои ленинградские друзья - литературоведы. Ди, пообещайте
никому не показывать свою работу без моего ведома. Пообещайте, пожалуйста,
если я вам хоть чуточку не безразлична.
Ди пообещала, и мы пошли ко мне. Неожиданно поднялся совсем зимний
ветер. Мы были одеты по-летнему. Хотелось скорее оказаться в нашей теплой,
сверкающей квартире, вдохнуть аромат душистого горячего борща, увидеть папу
с мамой и рассказать им о Елене Степановне.
Когда мы пришли, папа был в своем "кабинете" - так мама называла
кладовку с прорезанным под потолком окном в их спальню, прямоугольником,
через который проходил воздух. В кладовке стоял верстак, валялись золотистые
стружки и одуряюще пахло смолистой сосной. Папин "кабинет" был единственным
местом в нашем доме, где всегда царил беспорядок. Когда-то давно, много лет
назад, мама не выдержала и подмела стружки. Папа очень грустил -
оказывается, она сбросила на совок какой-то таинственный образ второго дня
сотворения мира, когда Всевышний словами "Да будет свод" уплотнил небеса,
сгустил их и создал вокруг земли атмосферу, чтобы защитить все живое от
уничтожения. После этого мама никогда ничего не трогала в папином
"кабинете", навсегда оставив его полновластным хозяином этих двух квадратных
метров хаоса.
Я не видела папу целый месяц. Он ездил в Москву на курсы
усовершенствования. Вернулся утром, когда мы были на занятиях. Прямиком
бросилась к нему, прижалась к теплой щеке:
- Привет! Как Москва?
- Отлично! Все отлично.
Папа возился с блестящей деревянной болванкой.
- Это кто будет?
- Главный Коэн. Первосвященник. Я тебе потом объясню, когда сделаю. В
Москве на ВДНХ выставляли компьютеры. Самые современные. Мне пришла идея,
вернее, я что-то понял... Потом. Сначала сделаю.
- Ты уже ужинал?
- Нет. Мы с мамой тебя ждали.
- Отлично!
Я пошла переодеваться. Ди, как только вошла в дом, отправилась в
туалет. Туалет у нас совмещен с ванной. На стиральной машине, покрытой
вышитой салфеткой, лежала мамина косметичка с карандашами для глаз и губ. Ди
уселась на унитаз и вдруг обнаружила в косметичке синий импортный карандаш,
который отлично рисовал на теле. Она пописала и тут же забыла, где
находится. Коричневые трусы и колготки, спущенные до лодыжек, почему-то