"Жанна Корсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

напомнили ей корпус парусника, подобного тому, что был на карте Елены
Степановны. Бордовую шерстяную юбку Ди разложила над коленями и чуть ниже -
в виде спущенных парусов - и принялась разрисовывать свои голые ноги
карабкающимися по ним древними римлянами. Они поднимались по "столбам",
чтобы поднять паруса и плыть в непокоренные страны. Именно за этим занятием
папа и застал Ди, когда через несколько минут вошел в туалет, то есть
одновременно в ванную, чтобы помыть руки перед ужином. Дверь Ди, конечно,
закрыть забыла, а папа тогда еще ничего не знал о ее существовании. Я только
собиралась познакомить их за ужином.
Самое удивительное, что эта странная, мягко говоря, ситуация не смутила
их. Ди так увлеклась художественным воплощением своих фантазий, что вообще
не заметила папу. Папа был поражен парусником. Потом он говорил мне, что
видел подобный корабль с бордовыми парусами и древними римлянами во сне,
давным-давно, в молодости, когда еще на свете не было меня, а были его
дружки. Папа зачарованно смотрел, как на ногах Ди оживают все новые и новые
матросы.
Аппетитный борщ, разлитый по тарелкам, струился горячим дымком.
- Где Зяма? Что с Ди? Все остынет... - Мама ужасно не любила, когда еда
остывала. - Иди к нему в "кабинет", скажи, что мы ждем.
Но я сначала отправилась в ванную - поторопить Ди. Когда я появилась,
она как раз подняла голову - очевидно, ей понадобился еще какой-то карандаш
из маминой косметички - и наконец-то заметила папу и меня за его спиной.
- Извините, - ужасно смутилась она и потянула кверху трусы с
колготками.
- Не двигайтесь, пожалуйста. Это нужно как-то сохранить. Я возьму
фотоаппарат.
- Папа, познакомься, это моя новая подружка Диана. Она сидит на
унитазе. Конечно, ничего плохого не видно. Все укрыто юбкой, но я не думаю,
что нужно ее сейчас фотографировать. В столовой нас ждет мама, и борщ
остывает.
- Но он еще не разлит по тарелкам? - с надеждой спросил папа.
- В том-то и дело, что разлит.
Сообщение о борще, разлитом по тарелкам, или, может быть, мое
настойчивое присутствие вернуло их обоих в реальность. Они вдруг смутились.
Папа извинился, вышел из ванной, Ди натянула колготки на мускулистых
матросов, опустила юбку.
- Твой папа... Я никогда не видела таких людей. Как его зовут?
- Зиновий Александрович. Правда, Ди, пошли быстрее. Мама готовила,
старалась.
После знакомства с моим папой Ди уже не могла существовать, не видя его
хотя бы два раза в неделю. Через несколько дней она стала называть его Зямой
и обращаться на "ты". Ни одна из моих подружек не решилась бы на такое. Ди
не могла иначе.
Постепенно я так привыкла к ее постоянному вопросу "Зяма дома?", что,
когда она однажды сказала мне вдруг:
- Передай это Зиновию Александровичу, - я поначалу даже не поняла, о
ком идет речь. - От Елены Степановны. Подарок... - И она сунула мне
цилиндрический сверток в газетной бумаге.
- Откуда Елена Степановна знает про моего папу?
- От меня... Я ей много рассказывала, а вчера она дала мне это и